Тёмный лорд по имени Клементина - [12]

Однако эта Стружечная ведьма мало походила на прочих. Её красивые слова о ненужной жестокости никого не обманули. Они оба отлично знали, почему ведьма пока не напала на замок в открытую и даже не попыталась убить лорда Элитора. Ведь именно здесь, в родных стенах, под защитой Четвёртой Сестры, его могущество было сильнее всего. Одних наложенных на ферму чар достаточно, чтобы поднять в бой целую армию. (Правда, лорд понимал, что на армию его не хватит. Разве что на самую маленькую. И за всю его жизнь в этой армии ни разу не возникло необходимости.)

Элитор подозревал, что сила самого́ проклятия не безгранична – вот почему ведьма не устроила публичной казни, попросту снеся голову его симулякру, то есть копии. Прирождённым даром Стружечной ведьмы оставалась арбомансия. И хотя практически ни одно дерево не могло устоять перед её чарами, подчиняясь любой её прихоти, власть над деревьями оставалась временной. Стоило её чарам ослабнуть, как растения возвращались к своему естественному состоянию. Чтобы изменить что-то насовсем – например, превратить спокойный светлый лес в зловещую хищную чащу, – требовалось потратить не меньше времени и сил, чем для того, чтобы вырастить хотя бы одно дерево. И скорее всего, попытка изменить сущность такого сложного объекта, как человек (особенно на расстоянии, как в случае с лордом Элитором), выжимала из её драгоценного леса все соки.

А ещё Элитор подозревал, что есть другая причина медлить и ждать, что он добровольно сдастся. Судя по письму, Стружечная ведьма хочет не просто убить Элитора, она мечтает сама сесть на трон тёмного лорда. Она не бросалась в его адрес обычными для ведьм обвинениями и угрозами, но при этом неспроста упомянула о его владениях и титулах и вряд ли собиралась бороться с недемократичной системой его правления. А это означало, что ей придётся играть по правилам.

Если Стружечная ведьма попросту прикончит Элитора сейчас, её осудят как заурядную бунтовщицу, посягнувшую на устои власти Совета тёмных владык. Совет обрушится на неё со всей силой и уничтожит до того, как она успеет прыгнуть на метлу, чтобы совершить триумфальный полёт. Но если ей удастся убедить кого надо, что она вовсе не против существующей системы, а просто хочет стать новым тёмным лордом в долине Семи Сестёр, никто не возразит против её официальных претензий на трон лорда Элитора.

Собственно, на его трон мог претендовать любой желающий, однако шансы на успех были столь ничтожны, что никто особо не рисковал. В хрониках дома Заколдун лорд Элитор не нашёл упоминания ни об одном действительно серьёзном вызове их власти на протяжении столетий. Кажется, это вообще случилось впервые.

Лорд Элитор отбросил ведьмино письмо, но даже углубившись в остальные послания, доставленные на птичьих перьях, он не мог позабыть ещё об одной причине – реальной причине – столь упорного желания Лесной ведьмы занять место тёмного лорда, чтобы владеть Семью Сёстрами.

Она мечтала поймать в здешних горах единорога.

* * *

– Пожалуйста! – повторила Клементина. – Ради всего плохого на свете, мне нужно, чтобы ты снесла яйцо!

Вредка как ни в чём не бывало сидела в ветвях ядовитой яблони и вертела головой, демонстративно не замечая хозяйку. Она захлопала бумажными крыльями, где каждое перо пестрело выцветшими чёрными, серыми и алыми буквами некогда начертанных на её страницах заклинаний, и поднялась к самой верхушке дерева, подальше от Клементины. В подобные минуты девочка думала, что иметь сборник заклинаний в виде весьма взбалмошной курочки-несушки крайне неудобно.

Конечно, Клементина была сама виновата в превращении её гримуара в курицу. Когда она была совсем маленькой, то так мечтала поскорее овладеть всем возможным волшебством, что утаскивала книгу заклинаний всякий раз, стоило папе отвернуться. И не важно, какие чары накладывал лорд Элитор для защиты. Книга могла стать тяжёлой и неподъёмной, как камень, или жалить руки, коснувшиеся её без разрешения хозяина, или спрятаться в самом тёмном углу библиотеки за дверью, охраняемой головой жуткой химеры, – в итоге он всё равно находил малютку Клементину где-нибудь в укромном уголке с гримуаром в обнимку. Малышка восторженно лепетала строки заклинаний, которые пока даже прочесть толком не могла, но которые вполне могли сровнять замок Провал с землёй. Иногда тёмный лорд не мог сдержаться и говорил дочери, что она слишком хороша для тёмного лорда. От этих воспоминаний Клементина улыбнулась.

И вот однажды девочка попробовала наложить новое заклинание, чтобы превратить жаб в несушек. (Вообще-то она была готова превратить в несушек кого угодно, просто так уж получилось, что под рукой оказались одни жабы, и они наверняка были только рады немного побыть курицами). Однако было достаточно одного неверно произнесённого звука, и вдруг гримуар сам обернулся гигантским фейерверком. Когда развеялся дым и волосы Клементины от испуга сделались ярко-алыми, в общем… жаба как была, так и осталась жабой. Зато гримуар превратился в несушку-переростка. Его бесценные страницы стали пёстрыми перьями, на которых нельзя было различить ни слова, а таинственная печать из алого воска на обложке затвердела, превратившись в острый клюв. Гнев лорда Элитора, обнаружившего столь неудачное колдовство, был… впечатляющим.