Тёмный легион - [76]

Прямо посреди леса огромным черным пятном разверзся котлован. Он был метров пятьдесят диаметром, и глубиной все десять. И в нем, как в гигантской чаше, опарышами копошились мертвецы. Их были сотни. И каждый из зомби, будто деталь гигантского механизма, четко и упорно выполнял свою работу. Та была нехитрой, и заключалась в рытье земли. Мертвецы орудовали инструментами, использовали ломы, кирки и лопаты. Комья мерзлого грунта наваливались в носилки, которые затем подхватывались другими мертвецами и выносились за пределы котлована. Цент не увидел отвала, из чего заключил, что выбранную землю зомби таскают довольно далеко от места раскопок. Именно таскают, а не возят, к примеру, на тачках, что было бы и проще, и легче. Но тут, похоже, царствовала иная логика. Живой человек всегда ищет способ сделать много, потрудившись при этом мало, поскольку здоровье не казенное и силы не бесконечные. Если пахать с полной самоотдачей, на разрыв жил и на разлом сфинктера, долго не протянешь, да и никто тебя за такое ударничество не похвалит. То есть, встречаются и среди людей паталогические стахановцы, уверенные, что точно смогут заработать все деньги на свете, а выходные вообще для слабаков, вот только кончают они плохо – к сорока годам эти яростные труженики превращаются в насквозь больных развалин, а то и обретают инвалидность. Все заработанные деньги, что не были спущены на ипотеку, харчи и тряпки для жены, тратятся на заведомо безрезультатное лечение обретенных на производстве болезней. Потом деньги кончаются, а болезни нет. Дальше долги, нищета, импотенция…. В общем, труд, это такое дело, что лучше им не злоупотреблять.

Цент давно это понял, еще в юности. Как-то вот однажды для себя решил, что труд не для него, и всю жизнь строго придерживался этого правила. Примеров того, что избранный им путь верен, было предостаточно перед глазами. От одного вида честных пахарей, несчастных бедолаг с сорванными спинами, переломанным костями, навек увядшим мужским началом, бросало в дрожь. Всякий раз наблюдая ударника, из которого упорный самоотверженный труд за два десятка лет выжал все жизненные силы, оставив только немощную тушку и букет диагнозов, Цент переполнялся гордостью, ибо оказался, как выяснилось, мудрее многих. Он-то сразу понял – труд бесполезен. Труд унизителен. Труд превращает человека в обезьяну. Единственный способ сохранить здоровье и силы до преклонного возраста, это всячески сторониться физического труда. Он так всегда и поступал, и тем преуспел в жизни. В девяностые жил, будто в раю, потом, стиснув зубы, перетерпел жуткие времена порядка и стабильности, и вот снова на коне. А был бы он какой-нибудь строитель или токарь, давно бы уже помер, если не от профессиональных болезней, то от осознания собственного ничтожества.

Так вот, Цент труд не любил (то есть он его любил, но на расстоянии, как хороший чиновник высокого полета любит родину из Лондона), но все же иногда ему доводилось наблюдать за тем, как работают другие. И даже носители самых тяжелых форм трудолюбия не могли похвастать такой самоотверженной и слаженной деятельностью, как толпа мертвецов. Цент наблюдал за ними уже минут десять, и все эти десять минут один зомби, высокий, тощий, с оторванной нижней челюстью, безостановочно, как автомат, долбил землю ломом. Второй, стоя на коленях, руками отгребал в сторону комья мерзлой земли. При этом лом уже минимум дважды угодил ему по рукам, продырявив шкуру и попортив мяско. Будь на месте мертвеца живой труженик, любая из этих травм затормозила бы весь рабочий процесс. Пострадавший субъект стал бы дико орать, все бы бросили инструменты и сбежались глазеть на подранка, и в итоге производственный процесс оказался бы сорванным. Да еще и работодатель мог быть ввергнут в убыток, окажись покалеченный работяга трудоустроенным официально. В общем, один неосторожный удар ломом по руке, и, как результат, целая катастрофа.

Мертвецы в этом плане были намного лучше. Они не чувствовали боли и не замечали даже такие травмы, которые неминуемо отправили бы на тот свет живого человека. Они не отдыхали, не перекуривали, не чесали языки. В гробовом молчании они могли трудиться на одной и той же скорости сутками напролет. Им не нужна еда, им не нужен свет, им не нужна одежда. Холод, слякоть – кадавры не простынут и не уйдут на больничный. Ну и не стоит забывать самый главный плюс – покойникам за их труды не надо было платить денег.

Пока Алиса, Машка и Андрей с ужасом разглядывали копошащихся в яме мертвецов, и шепотом обменивались между собой впечатлениями, Цент, наблюдая за протухшими ударниками, крепко призадумался. Прежде он воспринимал зомби только как ходячие декорации, и уделял им внимание только когда хотел помахать шашкой. Но сейчас ему открылось иное. Как оказалось, покойниками можно управлять, принуждая оных к совместным и довольно сложным действиям. Злой колдун в силу умственной ограниченности не придумал ничего лучшего, кроме как заставить зомби рыть яму. О, сколь примитивный и жалкий ум! Сколь убогая фантазия! Сколь ничтожные амбиции! То ли дело Цент, который сразу понял, как бы он распорядился войском мертвых. План в голове сложился так быстро, что даже затылок нагрелся. Это не какая-то братва, состоящая из смертных быков, которых надо постоянно дрессировать, воспитывать и держать в страхе, это неудержимая и неодолимая сила. Имей он под своим началом тысяч пять мертвого воинства, сможет легко рулить хоть всем миром. И, что самое главное, всеми оставшимися в нем живыми людьми.