— Уверен в этом. И все же позаботиться о себе не помешает. И я не знаю, что я делал бы, если бы с вами что-то случилось. Так что идите, дорогая. Нам остается только ждать.
Миссис Дейлия кивнула:
— Очень хорошо. Помочь вам перебраться к себе, мисс Оуэнз?
Мистер Хок покачал головой:
— Почему бы вам не остаться здесь, мисс Оуэнз? Здесь намного удобнее, чем в вашей комнате, я полагаю. И мне хотелось бы иметь какую-то компанию. В том случае, если вы примете благосклонно мое предложение.
На лице Стеллы появилась благодарственная улыбка.
— Что ж, мне намного предпочтительнее остаться здесь. Когда так волнуешься, трудно оставаться в одиночестве наверху.
— Хорошо, хорошо. Так тому и быть. Спасибо, миссис Дейлия. Тогда с этим все.
Только другая женщина могла увидеть взгляд неприкрытой ненависти, который сверкнул в глазах миссис Дейлии, когда она, спокойно поклонившись, вышла из комнаты.
— Черт возьми этого мальчишку. Он не имеет права так волновать всех.
— Нет, — спокойно согласилась Стелла. — Не имеет.
— Вы были с ним, мисс Оуэнз. Что произошло здесь сегодня?
Стелла закусила губу.
— Ничего. — Сейчас точно было неподходяще время, чтобы ворошить прошлое. Кроме того, Тодд должен сам рассказать все своему отцу.
— Мисс Оуэнз, вы что-то скрываете от меня?
— Нет, что вы. Конечно нет. — Ей никогда не давалось успешно врать.
— Извините, но я замечаю неуверенность и сопение в звуках вашего голоса. Если что-то случилось, я хочу знать, даже самое плохое.
Стелла ощутила приступ гнева:
— Почему вы так убеждены, что, как только речь заходит о Тодде, это должно быть что-то плохое?
— Мисс Оуэнз, не забывайте о том, кто вы такая. — Он многозначительно повысил голос.
— Я стараюсь, мистер Хок. Но Тодда больше всего волнует то, что его имя всегда сопоставляют со вторым, наилучшим. Он не такой хороший, как тот, и совсем не такой умный, как… предмет неубедительных комплиментов, которые опадают, как осенние листья, когда рассматривается дело «Тодд против Оливера».
— Прошу вас, мисс Оуэнз. Не ваше дело выступать в роли судьи. Вы не имеете права.
— Возможно, нет. Но я его воспитательница, и вы хотели, чтобы я заботилась о его духовном развитии, почему, во имя всего святого, я не имею права защищать его?
К ее крайнему удивлению, он улыбнулся:
— Почему бы и нет, в самом деле?
— Вы издеваетесь надо мной, — сказала она, чувствуя, как в ней закипает гнев.
— Нет, уверяю вас.
— Тогда почему вы улыбаетесь?
— Потому что я доволен, обнаружив мужество в столь юном создании, как вы, и в столь… гм… привлекательном. Легче было бы представить, что у вас в душе меньше благородных порывов.
— Мистер Хок, я… — Стелла отвернулась, чтобы скрыть волну румянца, вопреки ее воле залившего ее лицо.
— Стелла, — произнес он нежно, — посмотрите на меня.
Она заставила себя повернуться к нему. Как ни странно, на его лице было написано раскаяние, а сам он казался таким беззащитным.
— Я бесконечно благодарен Господу, что Он послал такую защитницу моему сыну. Тодд, конечно, нуждался в таком человеке.
— О, мистер Хок, — пробормотала беспомощно Стелла. — Не говорите так, прошу вас. Вы обращаете в грубую лесть мои самые благие намерения…
— Благодарю вас, дорогая. Продолжайте защищать моего сына.
— Обещаю.
Гнетущая тишина распространилась по комнате. Было так тихо, что Стелла слышала только гудение пламени, треск дров в камине да биение собственного сердца. Мистер Хок сидел неподвижно в кресле, устремив взгляд в пространство. Стелла знала, о чем он думает, чего он жаждет… увидеть маленького мальчика, затерявшегося в ночи.
— Мистер Хок?
— Да? — Он неохотно зашевелился.
— Тодда найдут. В целости и сохранности. Я сердцем это чувствую.
Гордая аристократическая голова поднялась с надеждой.
— Его должны найти, мисс Оуэнз. Должны.
За окном завывал ветер, с яростью набрасываясь на степы дома. В темноте закричал козодой.
Это был одинокий, жалкий звук.
Мучительное ожидание продолжалось, о Тодде Хоке по-прежнему не поступало никаких известий. Для Стеллы это было ужасно, но она понимала, что это монотонное ожидание, должно быть, намного труднее для Артура Карлтоиа Хока. На его вопросы она отвечала благоразумно скупо и в основном хранила молчание. Она видела, как возрастает его волнение и внутренняя мука. Тяжелый деревянный пол гостиной дрожал от грохота его ботинок, так как он, почти не присаживаясь, метался из конца в конец по комнате. Стелла никогда не видела, чтобы человек был так расстроен. И у нее не выходил из памяти его неприкрытый недавний взрыв гнева против Оливера. Поразмыслив, она решила не терзать его вопросами.
Один раз в комнату заглянула миссис Дейлия, чтобы холодно спросить, не желает ли кто-нибудь чаю или кофе. Когда ни мистер Хок, ни Стелла не проявили интереса ни к тому ни к другому, экономка удалилась, всем своим видом выражая холодное осуждение. Стеллу это больше не заботило. Линия фронта была обозначена в любом случае. И самым неотложным делом на данный момент было найти Тодда Хока, прежде чем случится что-то ужасное. Хок-Хаус больше не нуждался в трагедиях…
В какой-то момент ночи зашел шериф Саммерс. Это был высокий, слегка сутулый мужчина, все еще носивший традиционную ковбойскую шляпу и джинсы западных обитателей равнин. Стелле он понравился с первого взгляда. Его лицо было увядшим и морщинистым, но в глазах светился ум. Он снял шляпу, увидев Стеллу, и приветствовал ее кивком, который можно было принять за поклон.
