Темные времена. Как речь, сказанная одним премьер-министром, смогла спасти миллионы жизней - [21]

Милитаристские амбиции Гитлера усиливались с каждым днем. В марте 1936 года германские войска вошли в демилитаризованную Рейнскую область в нарушение послевоенных договоров, заключенных в Версале и Локарно. Британцы не обратили внимания на это событие: их более занимал кризис, вызванный отречением Эдуарда VIII, решившего во что бы то ни стало жениться на разведенной американке Уоллис Симпсон. Черчилль, который всегда был сторонником этого романтического союза, вновь выступил против линии правительства и собственной партии. Никто не хотел думать о новой войне и не видел ничего страшного в том, что Германия вернула себе территории, населенные людьми, говорящими на немецком языке.

В последние годы британское правительство начало процесс перевооружения, но страна не собиралась предпринимать никаких военных санкций в ответ на действия Гитлера. Черчилль предупреждал, что если Германию не сдержать, то она очень скоро обратит свой взор на Австрию, Польшу, Чехословакию и Румынию. Он настаивал на том, чтобы Британия значительно ускорила процесс перевооружения. Его общественная поддержка постепенно росла, но Черчилля по-прежнему продолжали считать «ястребом» и поджигателем войны. Когда в мае 1937 года премьер-министром вместо Болдуина стал Невилл Чемберлен, Черчилль вновь оказался вне кабинета министров: эти политики никогда не находили общего языка и не раз вступали в открытый конфликт (самыми последними поводами стали отношения с Германией и кризис отречения).

Хотя Чемберлен начал активно интересоваться внешней политикой, его отношение к Германии не отличалось от позиции Болдуина. А вот министр иностранных дел, Энтони Иден, разделял точку зрения Уинстона. Иден понимал, какую угрозу представляет Германия, и считал, что политика Чемберлена и его мягкое отношение к итальянскому диктатору Бенито Муссолини (после его вторжения в Абиссинию) – это очень серьезная ошибка. В результате Иден отдалился от новой администрации, и дистанция между ними еще более увеличилась, когда с подачи Чемберлена более активно заниматься внешней политикой стал лорд-председатель совета, лорд Галифакс. В октябре 1937 года премьер-министр убедил Галифакса принять приглашение немецкой стороны и встретиться с Гитлером во время поездки в Германию на охоту.

Иден категорически выступал против подобной встречи и чувствовал себя оскорбленным. Он дал Галифаксу строгие инструкции касательно намерений Гитлера, связанных с Австрией, Чехословакией и Польшей. Но у немецкого лидера обнаружился поразительный талант очаровывать британских политиков – в том числе и Галифакса. Из Германии тот вернулся в самом лучшем расположении духа. Галифакс сообщил министрам, что (вопреки советам Идена) воспользовался этой возможностью, чтобы подтвердить Гитлеру, что Британия готова провести переговоры, связанные с захватом немцами территорий в Центральной Европе и восстановлением бывших колоний, которые Германия потеряла по послевоенным мирным договорам. Галифакс утверждал, что Гитлер не имеет никакого желания начинать новую войну, но его слова не убедили Идена. Так он сам лишил себя министерского поста.

20 февраля 1938 года Иден подал в отставку, и Невилл Чемберлен назначил на его место лорда Галифакса. Черчилль был раздавлен. Позже в мемуарах он писал: «…сердце мое упало, и на некоторое время мрачные волны отчаяния захлестнули меня… у меня всегда был прекрасный сон… Однако в ту ночь, 20 февраля 1938 года, сон бежал от меня. С полуночи до рассвета я лежал в постели, охваченный чувством горя и страха. Перед моими глазами стояла одинокая, сильная, молодая фигура, боровшаяся против давних мрачных, ползучих течений самотека и капитуляции, неправильных расчетов и слабых импульсов. Кое в чем я лично действовал бы по-иному, но в тот момент мне казалось, что именно в этом человеке [Идене] воплощены надежды английского народа, надежды великой старой английской нации, которая столько сделала для человечества и которая могла еще столько ему дать. Теперь он ушел. Я следил за тем, как дневной свет медленно вползает в окна, и перед моим мысленным взором вставало видение смерти»[91].

Через два дня Германия аннексировала Австрию. На горизонте замаячила потеря Чехословакии. Черчилль вновь выступил перед Палатой с суровым предостережением. Цена политики умиротворения оказалась слишком высокой: «Я предсказываю, что наступит день, когда в связи с той или иной проблемой нам придется выступить. И я молю Бога, чтобы, когда этот день настанет, мы не обнаружили, что из-за нашей неразумной политики нам придется выступить в одиночестве»[92].

Намерения Гитлера стали совершенно ясны, а страхи Черчилля подтвердились, когда в сентябре 1938 года Невилл Чемберлен отправился в Германию, чтобы представить англо-французское предложение по вопросу Судетской области, одобренное лидерами чехов и судетских немцев. Затея провалилась. Гилберт пишет: «Гитлер, разозленный тем, что судетские немцы готовы принять автономию в границах Чехословакии, подстрекал их к новым требованиям. Когда они отказались… Гитлер публично и весьма резко отклонил предложение»