Темные века европейской истории. От падения Рима до эпохи Ренессанса - [84]

Бессовестный узурпатор правил девять лет (662–671) всем лангобардским государством. Свой двор он устроил в Павии. А в это время в Беневенто правил сын от его первого брака Гримоальд. Это был единственный период в лангобардской истории, когда королю подчинялись и на юге Апеннин, и в долине По. Иными словами, народу лангобардов повезло — нападение на Италию энергичного императора Константина — Констанса (Константа II) пришлось именно на годы правления Гримоальда. Хотя Константину удалось захватить большую часть герцогства Беневенто, его активности не хватило на столкновение с королем Гримоальдом, и в 663 году опасность миновала.

Успехи против императора были не единственными победами короля Гримоальда. Он отразил вторжение аваров в Венетию и натиск армии франков, которую майордом Эброин, правивший от имени короля Хлотаря III, послал через Западные Альпы. Правда, его единственным территориальным приобретением был захват у империи маленького городка Форлимпополи, недалеко от Римини, который он взял неожиданным штурмом в день Пасхи, действуя с небывалой жестокостью — «верующих убивали прямо у алтаря, а диаконов — у крестильной купели, когда все они отмечали священный праздник». Можно было предположить, что римлян в центральной Италии после отпора, данного Константину, постигнет худшая участь, однако они не потеряли больше ни одного города. Зато на юге Гримоальд, сын Ромуальда, захватил Бриндизи и Таранто, два главных оплота империи в Апулии. Но это было уже после смерти Константина, случившейся во время беспорядков, вызванных восстанием узурпатора Мизизия на Сицилии в 668–669 годах.

Несмотря на то что он захватил трон предательством, победы Гримоальда сделали его в высшей степени популярным среди лангобардов. В народе говорили о его благородстве и милосердии ничуть не меньше, чем о его силе и военном искусстве. Но когда он умер, стало очевидно, что его власть держится только на его личных заслугах. Лангобарды не выбрали королем ни его старшего сына Ромуальда, герцога Беневенто, ни его младшего сына Гарибальда, которого ему родила дочь Ариперта. Они вызвали из ссылки короля Бертари, сына Ариперта, которого Гримоальд изгнал из Милана десятью годами ранее. Этот принц вел тяжелую жизнь в скитаниях и как раз плыл в Англию, когда до него дошла весть о смерти узурпатора. Он вернулся в Италию, был принят с покорностью всем народом лангобардов и торжественно коронован в Павии.

Бертари правил семнадцать лет (672–688) в мире и покое. Войну он не любил. Он был глубоко религиозным человеком, ревностным католиком, справедливым, помогающим бедным. Он построил знаменитый монастырь Святой Агаты и храм Святой Девы у стен Павии. Такие короли, которых больше всего любили монастырские хронисты, были не из тех, кто творят историю. Бертари никогда не пытался покорить Рим или экзархат и за весь период своего правления взял в руки оружие только один раз, когда взбунтовался Алахис, герцог Трента (Тренто). Восстание Бертари подавил, а самого герцога простил, как и должен прощать своих врагов истинный христианин. За это милосердие лангобардам в будущем пришлось пролить много крови.

Правление его сына Куниперта (688–700) оказалось намного более тревожным. Этот король имел много самых разнообразных качеств: он был храбрым, великодушным, популярным в народе, но безрассудным, неосторожным и большим любителем выпить. Герцог Алахис застал его врасплох и выдворил из Павии. Мятежного герцога нисколько не смутил тот факт, что отец Куниперта однажды пощадил его жизнь. Куниперт на время оставил все свое королевство, кроме единственного замка на озере Комо, где он подвергся длительной осаде. Только открытая тирания Алахиса не пришлась по вкусу лангобардам. Прошло несколько месяцев, и законный монарх смог вырваться из крепости и встретиться с узурпатором в бою при Корнате, на реке Адда. Алахиса поддерживали жители восточных территорий, а Куниперта — западных. Люди запада одержали верх. Алахис погиб в бою, и сын Бертари снова стал править всем ломбардским королевством. Это было не последнее восстание, которое Куниперту пришлось подавить. На протяжении всего его правления имели место восстания непокорных герцогов.

Деяния лангобардских королей последней четверти VII века не имели первостепенной исторической важности. Но пока Бертари строил церкви, а Куниперт справлялся с мятежниками, в городе Риме происходили весьма интересные события. Папство и империя медленно, но верно шли по пути отчуждения и взаимного неприятия, что в следующем поколении привело к открытой войне между ними.

В предыдущих главах мы уже говорили о папе Григории Великом и его стараниях придать папству беспрецедентную духовную значимость, подобную которой христианский мир еще не знал, а также увеличения его важности в светской жизни и управлении Римом. Полвека после смерти Григория такое положение дел оставалось неизменным. Папа занимал твердое положение патриарха запада и отправлял миссии в Англию, Британию и Испанию без каких-либо задержек или препятствий. В его светскую власть также не слишком вмешивались ни экзарх, ни правительство Константинополя. Трения и борьба начались, когда к власти пришли суровый и безжалостный Константин (Констант II) и импульсивный папа Мартин I. Мы уже упоминали об опубликовании императором «Типоса», запрещающего дальнейшие обсуждения монофелитской ереси. Мартин не только не согласился с этим, но и созвал собор, который объявил «Типос» непочтительным богохульством. Также Мартин написал монархам франков, вестготов и англичан, предлагая иностранным суверенам принять участие в споре между ним и его императором. Полагаясь на свою удаленность от Византии и прочность своего положения патриарха запада, папа сделал попытку открыто бросить вызов императору. Действия Константина показали, что он намерен утверждать свою власть, но полностью отдает себе отчет в трудностях и опасностях противостояния с такой важной персоной, какой стал римский епископ. Ему пришлось ждать благоприятной возможности, чтобы покарать Мартина. Император не рискнул открыто арестовать Мартина, но велел тайно его похитить и доставить в Константинополь. Там папе пришлось испытать всю ярость суверена. Униженный, закованный в цепи и сосланный в далекий Крым, Мартин понял, что императорская рука еще достаточно сильна. Это было в 655 году.