Темные века европейской истории. От падения Рима до эпохи Ренессанса - [48]

После окончания персидской войны правление Маврикия было непрерывной чередой неудач. Единственное лекарство, которое император мог найти для этих плохих времен, — это экономия, граничившая со скупостью. Эта слабость в конце концов привела его к краху. В 599 году аварский каган потребовал от него деньги на выкуп 12 000 римских пленных, попавших к нему в руки. Император отказался заплатить выкуп, хотя нужная сумма была у него в руках. И все пленные были казнены. Римский мир в ужасе содрогнулся. Вся вина за случившееся была возложена на жадность Маврикия, а вовсе не на свирепость аваров. Больше император никогда не чувствовал себя в безопасности. А финальный удар по его власти был нанесен другим актом неразумной экономии. После успешной кампании против славян в 601 году балканская армия отбросила врагов за Дунай. Маврикий приказал победоносным войскам зимовать в открытом поле, на суровых, лишенных городов равнинах Валахии, чтобы сэкономить запасы. Вместо того чтобы подчиниться, солдаты сместили своих военачальников, поставили во главе себя фракийского центуриона по имени Фока и двинулись на Константинополь, во всеуслышание объявив, что идут свергать императора. Маврикий был настолько непопулярен в армии, что, как он с ужасом обнаружил, не мог доверять даже своей личной страже. В отчаянии он вооружил «синих» и «зеленых», приказав им охранять городские стены. Но только они не могли противостоять дисциплинированным войскам. В конце концов Маврикий остался в одиночестве. Он бежал в Халкидон, рассчитывая на помощь азиатских провинций, где он был не таким непопулярным, как в Европе. Тем временем армия вошла в столицу и объявила императором Фоку, который был обычным грубым и невоспитанным мужланом, возглавившим мятежником лишь потому, что имел более сильные легкие и тяжелую руку, чем его товарищи. Узурпатор послал людей, чтобы схватить своего неудачливого предшественника, и велел обезглавить его вместе с четырьмя сыновьями, младший из которых был еще грудным младенцем. Маврикий встретил смерть с достоинством, тронувшим даже сердца тех, кто недавно поносил его. Маврикий умер с молитвой на устах.

С момента основания Константинополя и до смерти Маврикия восточная корона еще никогда не была призом успешного мятежа. Также еще ни один законный император не пал от рук своих подданных. Мятежи и восстания, конечно, были, но они ни разу не добивались прочного успеха. В тот злосчастный для империи день армия обнаружила, что может возводить на трон императоров, и упорядоченной череде цезарей, выбранных предшественниками или сенатом, пришел конец.

Новый правитель Константинополя оказался грубым мерзавцем, на фоне пороков которого ошибки Маврикия казались блестящими достоинствами. Невежественный, жестокий, распущенный и бесхозяйственный император был вечным рабом своих желаний, и вскоре его возненавидели все подданные. Фока выказал способности лишь в одном: он на удивление успешно умел выявлять многочисленные заговоры против себя. Все, кого он обоснованно или нет подозревал, приняли жестокую смерть. Среди прочих он казнил даже вдову своего предшественника Константину и трех ее дочерей, поскольку обнаружил, что их имена часто используются как боевой клич заговорщиков. По одному только подозрению он схватил и сжег заживо Нарсеса, самого отличившегося полководца армии. Тех, кого он опасался или подозревал, забивали до смерти, удавливали, калечили.

Террор внутри страны сопровождался катастрофами за ее пределами. Убывающая военная и финансовая мощь империи под властью порочного негодяя, сменившего экономного Маврикия, быстро превратилась в руины. Славяне и авары, беспрепятственно навязывая свою злую волю европейским провинциям, приблизились к стене Анастасия. На востоке дела обстояли еще хуже. Молодой и способный царь Персии посчитал убийство своего благодетеля Маврикия casus belli и взял в руки оружие, желая отомстить за своего «друга и отца». С самого начала войны римляне бедствовали. Еще никогда они не терпели одно поражение за другим. Вначале Фока вызвал недовольство восточной армии, отозвав и казнив их полководца Нарсеса. Солдаты сражались без энтузиазма, плохо снабжались некомпетентным тираном, а его ставленники командовали из рук вон плохо. В 606 году имел место коллапс. Большая пограничная крепость Дара пала, и с той поры персы наступали, почти не встречая сопротивления. Они захватили всю Месопотамию, разграбили северную часть Сирии и вторглись в Малую Азию, куда уже сто лет не ступала нога врага. Армии Фоки, по-видимому, или разбежались, или укрылись за стенами городов, поскольку о сопротивлении персам ничего не известно. В 608 году положение стало еще хуже. Со своих баз в Месопотамии и северной Сирии персы двинулись прямо на Константинополь. Захватив Каппадокию, Галатию и Вифинию, они добрались до Халкидона и уже видели имперскую столицу на противоположном берегу Босфора. Фока вместо того, чтобы собирать войска, довольствовался тем, что приказал казнить евреев, которые якобы выдали персам некоторые сирийские города.

В 609 году враг снова вторгся в Малую Азию, захватив, наряду с прочими местами, Кесарию в Каппадокии. И снова ему оказывалось лишь слабое сопротивление или вообще никакого. Император не занимался ничем, кроме реальных или воображаемых заговоров в столице. Создавалось впечатление, что он позволит отнять у него империю по кускам, не ударив палец о палец.