Темные тропы - [14]

«Плохо, что он – пустой, – передаю я девочке. – Он от этого страдает, болеет. Разрушается».

– Да, знаю. – Кивает Пламя. – Но я пока не умею сливать Силу в накопитель. А Дед говорил, чтобы никому его не показывала.

«И ты его показала мне. Первому встречному-поперечному, отмеченному меткой Тьмы», – усмехаюсь я.

Девочка убрала подвески, прибрала ворот платья.

– Я тебе… верю, – насупилась она. – Ты – хороший.

Ох, дитя, дитя! Сиротинушка! Верит она!

«Вон у того, с палкой, такой же есть», – передаю я Пламени.

– Сильный маг Воздуха, – с завистью говорит девочка, – настолько сильный, что я не могу оценить его Силу.

Девочка мне рассказывает, что имеются несколько градаций магов. Одарённый – это такое же недоразумение, как и сама девочка: способности – есть, навыков – нет. Маг, что вроде и маг, но почти ничего не умеющий, и Сила его мала. Потом идёт – маг. Уже без всяких «вроде». Что уже выучен и кое на что способный. Шарахнуть молнией или вызвать плевок перегретой плазмы. Или воду в котле подогреть. Тоже – неплохо. Следующая градация – боевой маг. Ну тут и по названию ясно – боец. Заплюёт плазмой или молниями. Или ещё что. Девочка пока других проявлений повышенных способностей психики магов не видела. Следом – мастер-маг. И тут пояснения не требуются. Дальше идут мастера боевой магии. Или – магистры. Это по шкале университета, всеми дружно высмеиваемой. Магистр, кроме приличного объёма Силы, должен владеть как минимум парой школ магии.

А дальше пошёл рассказ про спектр магии, школы, магические течения и их сочетания. В теории магии девочку поднатаскали в школе, которую она закончила. Мне непонятно было, почему теорию заставили зазубрить, а практику ей не поставили. Закончила школу магии, а не смогла защитить себя. Что, спрашивается, толку от всей этой теории, что толку от такой школы? Зачем она нужна?

Ещё деталь: видеть Силу могут только одарённые. Причём маг оценить уровень Силы другого мага может только в пределах кратности своей Силы. То есть маг может видеть мастера и одарённого, но уже не может оценить боевого мастера, тем более – магистра. Увидеть Дар, его цвет – может, а вот мощь мага взвесить – нет.

И есть ещё одна градация магов – повелители. Но девочке про этих магов ничего не говорили, кроме общих сплетен, типа увидишь – беги!

– Дед был, наверное, повелитель, – вздыхает Пламя. – Я его Силы вообще не видела. Будто он и не маг вовсе.

«Может, так и было?» – пожимаю плечами я.

– Он завалил старшего лича и демонов Зелёной Башне! Бездари так не могут.

«Всяко бывает! – опять пожимаю я плечами. – И в пустыне человек может захлебнуться».

– Дед был хороший, – опять завела старую песню Пламя. – Его все любили. Он такие вкусные пироги нам принёс с севера. Его Спасёна сразу полюбила. И мать господина Вила. И его сестра. И даже госпожа Лила. Хотя сейчас, если при ней упомянуть Деда, выпорет.

«От любви до ненависти – один шаг? Или так сильно любила? Та-ак! А ты откуда всё это знаешь?»

– А что тут не знать? У всех этих баб после Деда детки народились. И все друг на друга похожи. Вон, посмотри. Разве этот сын госпожи на меня похож?

«А при чём тут ты?»

– Мой отец, ну по крови, – Светогор Медный Властитель. Потому я и одарённая к Огню и рыжая. А Дед был высокий, как башня дозорная, и седой. Потому хозяйка и назвала его Северной Башней. И все дети – в него, светло-русые. И рослые. И светловолосые.

От всех этих перегибов и перехлёстов семейных отношений заклинило меня. Муж Лилы обрюхатил родственницу этого легендарного Деда, а сам Дед – вообще, похоже, покрыл всё, что двигалось. А что не двигалось – растолкал и покрыл.

– Госпожа меня не любит. Ведь я – выродок её мужа.

«И везёт тебя учиться», – добавил я.

– А у неё выбора нет. Магов у нас не стало. – Пожала плечами Пламя. – Магов много не бывает.

Девочка вздохнула:

– И Деда ненавидит.

Я прислушался к эмоциям женщины.

«Себя она ненавидит, – пояснил я девочке, – себя. За то, что полюбила твоего Деда. Одно дело – разделить постель, что они с её мужем неверностью почти и не считали, а другое – разделить сердце и душу. Считает, что этим обрекла своего… тоже любимого мужа – на смерть. Изменой, неверностью. Потерей своего оберега своей любви над ним. Считает, что её муж искал смерти, не в силах простить ей измену своей любви. Считает, что он слишком любил её, чтобы просто выпороть, изгнать за неверность, но и простить не в силах был. И он потому искал смерти. И – нашёл. Ибо любовь её не оберегала его уже. Вот за что она ненавидит себя. И Деда, которого считает виновным в своей любви к нему. И ребёнка этого любит как своего сына, а ненавидит – как плод неверности своей, как семя твоего Деда. Как живой укор себе. Хм… Как сложно всё у вас, баб!»

Девочка рыдала. Долго. Несколько часов. То затихая, то, вспомнив что-то – опять навзрыд. Тут я и понял, что душа женская – жидкая, слезливая. Жалостливая.

Глава 4

А так, в целом, ничего не происходило. Дорога была пуста в оба конца этой марсианской пустыни. Три кучки нашего отряда не общались между собой. Твари и нежить нас не беспокоили. Подозреваю, через ощущения Мертвяка, что твари просто боялись Силы магов и их уверенности в себе, а нежить я загодя разгонял. Поднапрягся, поднатужился, научился. Кто их, магов, знает? Вычислят меня через эти ходячие наборы костей. Я ведь только делал вид, что не слушаю Пламя. Так что мои удивляющие меня самого выкрутасы тут всеми воспринимаются исключительно негативно. Всё это – Тьма. А Тьму они – уничтожают. Потому – на хер, ибо – не хер!