Тёмные начала - [3]

Все это время Лира сидела на корточках. Теперь она осторожно выпрямилась в полный рост и, стараясь не шуметь, попыталась на ощупь определить, что же именно висит в шкафу на распялках. Гардероб, между прочим, оказался куда просторнее, чем она думала. А висели в нем профессорские и докторские мантии, все крытые шелком, а некоторые даже с меховой оторочкой.

— Это что, все одного магистра? — изумленно прошептала Лира. — Куда ему столько? Разве у одного человека может быть так много мантий? А-а, знаю, наверное, когда его приглашают в какой-нибудь другой университет и избирают там почетным доктором, то в придачу к диплому дают какую-нибудь красивую накидушку. Вот он привозит ее сюда, вешает в шкаф и потом наряжается, да? Слушай-ка, Пан, а может, это все-таки не яд, ты как думаешь?

— Я думаю, что это яд. И еще я думаю, что не нашего все это ума дело. И еще я думаю, что самая большая глупость, которую ты можешь сделать, а понаделала ты их, к слову сказать, немало, так это ввязаться в историю, которая к тебе, Лире, никакого отношения не имеет.

— То есть как это не имеет? — возмутилась Лира. — Не могу же я вот так, за здорово живешь, сидеть и смотреть, как они травят моего дядю?

— Не можешь — не смотри, кто тебя неволит? Уйди куда-нибудь.

— Эх, Пан, сдрейфил, да?

— Да, сдрейфил, и не боюсь в этом признаться. Скажи-ка мне, что ты собираешься делать? Что? Как выскочишь, как выпрыгнешь из шкафа и метким ударом ноги выбьешь стакан с ядом из его слабеющих рук? Очень красиво, нечего сказать.

— Ничего подобного я делать не собираюсь, — отчеканила Лира. — Заметь, тебе это известно лучше, чем кому бы то ни было. Пойми, пожалуйста, Пан, ведь после того, что я видела, у меня выбора нет. Ты когда-нибудь про совесть слышал? Знаешь, что это за штука такая? Сам посуди: могу я сидеть себе где-нибудь в библиотеке, болтать ногами и знать при этом, что здесь в эту самую минуту творится? Поверь, я же не нарочно. Я не хотела.

Пан помолчал немного, подумал и сказал:

— А вот и врешь. Именно, что хотела. Ты всегда мечтала пробраться сюда, спрятаться и подглядеть. Как же я раньше-то не догадался!

— Хорошо. Да, я всегда этого хотела. Да, мне интересно. Ведь все же знают, что они тут что-то делают. Тайны у них какие-то, посвящения. Что, посмотреть нельзя?

— Нельзя. Потому что нас это не касается. Хочется им играть в прятки — пусть играют. Ты выше должна быть, понимаешь? Выше. А не подслушивать и не прятаться тут по шкафам, как дитя малое.

— Ой-ой-ой, какие мы важные, какие мы взрослые! Хватит меня отчитывать, я не маленькая!

Какое-то время Лира и альм молчали, при этом Лира ерзала на жестких досках, путаясь в полах мантии, а исполненный праведного гнева Пантелеймон сидел у одной из этих мантий на воротнике и оскорбленно поводил усиками.

Казалось, все мысли в голове у Лиры сбились в пестрый беспорядочный клубок. Эх, поговорить бы с Паном, все, глядишь, и встало бы на свои места. Ну уж нет. Первой мириться — ни за что! Ничего не поделаешь, попробуем разобраться сами.

Итак, что же ее сильнее всего тревожит? Страх. А за кого? Ведь не за себя же. Она так часто попадала во всякие дурацкие передряги, что за себя уже давно не боялась. Разучилась. Значит, страх за лорда Азриела. Зачем он приезжает? Он и так-то в колледже редкий гость, а уж сейчас, со всей этой политической неразберихой…

Не станет же такой занятой человек приезжать, только чтобы выпить-закусить да трубочку выкурить со старинными приятелями. Нет, что-то непохоже. Правда, и лорд Азриел, и магистр были членами какого-то Правительственного Совета. Про Совет этот Лира знала, что они что-то там такое советуют премьер-министру. Но тогда заседания этого Совета должны проходить во дворце, а уж никак не в рекреации колледжа Вод Иорданских.

Ничего не понятно. Все последние дни слуги шушукались, что тартары захватили Московию и рвутся на север, к Санкт-Петербургу. Санкт-Петербург — ключ к могуществу над Балтией и всей Западной Европой. А куда ездил лорд Азриел? Куда-то на Север. В Лапландию, что ли. Когда они виделись в последний раз, он собирался в экспедицию.

— Пан, а Пан, — позвала Лира.

— Что?

— А как ты думаешь, только честно, война будет?

— Сейчас — нет. Иначе стал бы лорд Азриел приезжать сюда с визитом! Так что на этой неделе войны не будет.

— И я так думаю. А потом?

— Ш-ш-ш… Сюда идут.

Лира приникла к щелочке между дверцами шкафа. В рекреацию вошел дворецкий, чтобы, как велел магистр, подправить у лампы фитиль. Дело в том, что и в преподавательской, и в библиотеке уже давно пользовались современными яндарическими лампами, но здесь, в рекреации, по-прежнему зажигали лигроиновые, свет которых был мягче и приятнее глазу. Здесь магистр не потерпел бы никаких нововведений.

Дворецкий поправил фитиль, подбросил в камин еще одно полено и, воровато оглянувшись на дверь, зачерпнул пригоршню табаку из мельнички. Не успел он приладить на место крышечку, как на двери, ведущей в коридор, щелкнул, отворяясь, замок. К восторгу Лиры, дворецкий подпрыгнул, как ужаленный, проворно сунул табак в карман и повернулся навстречу гостю.

— Мое почтение, лорд Азриел, — произнес он с поклоном.