Темные архивы. Загадочная история книг, обернутых в человеческую кожу - [4]

В тот день я взяла образец с еще одного объекта – асимметричного куска пергамента. Он был рыжевато-коричневым, с темными пятнами по всей поверхности, особенно по краям, которые и без того были очень хрупкими. Текст с необычной орфографией и заглавными буквами, которых нет уже в английском языке (возможно, это указывает на неграмотность автора), рассказывал душераздирающую историю:

«Эту кожу Белого Человека содрал живьем Инген. Он освежевал его и содрал с него кожу, пупок вырезал. Человек был привязан к Столбу у Костра и Подожжен Заживо. Белая кожа – это Трофей племени. Инген из рода Улиссов использует Бледную Кожу как деньги. Нам приказано отправиться в Олбани. Если мы сохраним кожу. 117 Храбрецов погибли, некоторые больны. АРМИЯ генерала Салливана. Люк Сваатланд из Вайоминга. 13 сентября 1779 года».

Если это правда, то эта записка указывала на ряд ужасающих голословных заявлений о коренных американцах в Нью-Йорке во время Войны за независимость в США. Автор не только заклеймил их тем, что они поджарили человека на углях и содрали с него кожу, чтобы сделать этот кусок пергамента, но и обвинил целое племя в использовании белой кожи в качестве валюты.

В ту эпоху действительно жил Люк Светланд (не Сваатланд). Он происходил из долины Вайоминг, штат Пенсильвания, и был похищен во время плавания на каноэ по реке Саскуэханна 25 августа 1778 года. Об этих событиях рассказал его правнук Эдвард Меррифилд в книге «История пленения и спасения от индейцев Люка Светланда: раннего поселенца долины Вайоминг и солдата, участвовавшего в Американской революции» (The Story of the Captivity and Rescue from the Indians of Luke Swetland: An Early Settler of the Wyoming Valley and a Soldier of the American Revolution, 1915). Там говорится о вынужденном путешествии в то место, где сейчас находится Апплтон, Нью-Йорк. Там он стал «внуком» пожилой коренной американки и занимался домашним хозяйством. «Индейцы были удивительно добры ко мне и сделали мне много подарков, – писал Светланд в дневнике. – В любых случаях они относились ко мне с большим уважением».

Через 14 месяцев после похищения и многих неудачных попыток спастись ему все-таки удалось сбежать из плена и вернуться к семье. «Сначала им показалось, что они увидели привидение, – писал Меррифилд о возвращении прадеда. – Но он действительно был там, во плоти».

Неужели Светланд написал эту отчаянную записку на сохранившейся коже другого пленника? У меня были сомнения. Указанная дата показалась мне слишком близкой к моменту его воссоединения с семьей – она не могла быть написана под непосредственной угрозой пыток. Правописание также вызвало некоторое подозрение. Хотя текст был создан примерно в то время, когда в американском английском появилась стандартная, согласованная орфография[2], внук Светланда утверждал, что тот был настоящим книжным червем. Он, вероятно, знал, как пишется его собственная фамилия (хотя нельзя утверждать это наверняка, учитывая период, когда была написана записка).

И, хотя у меня много навыков, полезных при работе с антроподермическими книгами, ловкость рук не входит в их число. Я самая настоящая недотепа, и в моей голове уже вырисовывалась страшная картина, как пронзаю себя скальпелем и загрязняю при этом образцы библиотеки Хантингтона. Я затаила дыхание, пытаясь удалить как можно меньшую часть кожи антикварной книги и пергамента. Потом поместила эти крошечные чешуйки в пластиковые колбы с крышками и пометила их, а затем отправила химикам из моей команды для анализа с помощью пептидной массовой дактилоскопии (ПМД) – того же метода, которым в 2014 году пользовалась Гарвардская библиотека.

Все происходит следующим образом: сначала скальпелем или острым пинцетом удаляют крошечный кусочек книжного переплета. Если он виден невооруженным глазом, то этого более чем достаточно. Образец помещается в фермент, называемый трипсином, и затем эту смесь кладут на специальную пластину для матрично-активированной лазерной десорбции/ионизации (МАЛДИ). После этого проводят масс-спектрометрию: лазеры облучают материал, чтобы идентифицировать пептиды (короткие цепи аминокислот, которые являются строительными блоками белков) и создать пептидный массовый отпечаток (ПМО). Он выглядит как линейный график пиков и впадин, и каждый соответствует записи в базе данных известных образцов животных.

У каждого семейства есть общий «штамм» белковых маркеров, выступающих в качестве ориентиров, которые ученые могут использовать, чтобы отличить одно животное от другого. Как объяснил мне Дэниэл Кирби – химик, который провел первые тесты ПМД на предполагаемых антроподермических книгах, – у некоторых семейств (например, полосатиковых китов) существует достаточно контрольных точек и эволюционных вариаций среди видов, составляющих семейство, чтобы идентифицировать образцы вплоть до видового уровня. Семейство парнокопытных жвачных полорогих (Bovidae) очень велико, и его члены имеют почти одинаковые белковые маркеры, кроме одного. Но этот последний позволяет ПМД различать овечью, козью и коровью кожу – три наиболее распространенные шкуры, используемые в переплетах. Когда результаты теста показывают семейство