Темнота в солнечный день - [110]
– Томка…
Доцент хлестнул его по щеке:
– Тебе она, щенок, не Томка, а Тамара Гайдученко. Усек? Что ты ей вчера предлагал и чем пугал? Ну?
– Я это… В шутку…
– А Людку Хромчихину вафлили тоже в шутку? В глаза смотри, самый везучий сперматозоид!
Помянутый в глаза упорно не смотрел – елозил вокруг затравленным взглядом.
– Ну так вот, – сказал Сенька. – Запоминай намертво, щенок. Томка – сестренка нашего кента. Ему самому она не сказала – он парень бешеный, сто процентов яйца бы тебе оторвал. Нам, конечно, плевать, где твои яйца, при тебе или в канаве, но ведь посадили бы из-за тебя хорошего парня как пить дать… Вот и приехали мы. Мы не такие бешеные, но такие же злые, понял? Ты на кого член свой плюгавый растопырил, ублюдок? На сестренку парня из здешней кодлы. Что такое кодла, пони- маешь?
– Ага… У нас в Кемерове тоже…
– Значит, знаешь… Вот и прикинь: как ты будешь жить, если на тебя вся кодла оскалится? Ты не Гитлер, в бункере не спрячешься, да и откуда у тебя бункер… Мусоров тебя охранять не поставят. Не жизнь у тебя настанет, а параша. Короче, так. Если Томку не то что пальцем тронешь, на десять метров к ней подойдешь, если вообще мы узнаем, что ты в школе до других девочек докапываешься… Рано или поздно подловят тебя в тихом месте человечка четыре-пять из кодлы. Штаны снимут, раком поставят и отдуплят, как последнего лагерного пидора. Долго будешь домой ползти с рваной жопой… Улик у тебя в жопе никакая судмедэкспертиза не найдет – у нас пацаны грамотные, гондонами пользоваться умеют… А потом окажется, что все, кто тебя якобы драл, в это время в консерватории сидели или в филармонии, и их там человек двадцать видели, и билеты у них есть с оторванными корешками, и смогут перечислить, каких Бетховенов слушали… Все понял? – Сенька легонько приложил ему по скуле. – Все понял, спрашиваю?
– Понял…
– Понял, что мы не шутим?
– Понял…
– И шестеркам своим передай, что с ними то же самое будет. Так что компашку свою распустить, к девочкам не лезть. Девочек у тебя должно быть две: Катька Ручкина и Машка Ладошкина. Их и понужай, пока шкурка не слезет… – Он замахнулся, но не ударил, осклабился, когда шманок шарахнулся, закрываясь локтем. – Не ссы, не буду… Ну что, душевно прощаемся?
– Погоди, – сказал Доцент. Шагнул вперед и вновь потеребил пакостника за прожженный галстук. – Самое приятное мы под конец приберегли. Знал, что у Людки Хромчихиной двоюродный брат есть?
– Нет.
– Это ты зря, – сказал Доцент. – И где он, тоже не знал… А он сейчас в Сарафанино, на тамошней зоне срок досиживает. Пятерик влепили парню ни за что, якобы он мужика порезал и норковую шапку снял. Так вот, срок у него кончается в том апреле. И уж будь уверен: если Людка ему не расскажет, мы расскажем. Опять-таки, если будешь себя плохо вести. А уж он тебя самого и отвафлит, и опидарасит, если сразу на перо не поставит…
Он ухмыльнулся: на лице щенка был ужас.
– Так что живи тихо, как черепаха, – наставительно сказал Доцент. – Я б на твоем месте час перед Людкой на коленях стоял и прощенья просил. А ладно, не обязательно. Зачем ей лишний раз твою поганую рожу видеть? Но живи тихо! Иначе ты у нас, как та ворона, девятый хрен без соли доклевывать будешь. Пшел! Портфельчик не забудь, там книги – источник знаний…
Он легким пинком отбросил недалеко валявшийся тут же портфель, а когда воспитуемый за ним нагнулся, мастерски попал носком ботинка по копчику. Школяр, как и следовало ожидать, взвыл: следов от такого удара не остается никаких, а боль адская.
– Пшел! – гаркнул Сенька.
Бывший сексуальный террорист – сто процентов, бывший! – кое-как подхватил портфель, скособочась, вскрикивая и охая, припустил прочь, свернул в первый попавшийся переулочек и, судя по стуку шагов, набрал вторую космическую скорость.
Они переглянулись, удовлетворенно улыбнулись друг другу.
– Притухнет, к бабке не ходи, – с ухмылкой сказал Сенька.
– Да уж, я думаю, – кивнул Доцент. – А если окажется дураком, оклемается от страха и попробует продолжать, быстро узнаем. Конечно, хором отдуплить – это чересчур, мусора будут землю рыть, но жизнь мы ему испортим, а? На кодле что-нибудь придумаем…
– Митька, ты ведь насчет брата этой Людки насвистел?
– Ну конечно, – сказал Митя. – По ходу придумал. А что, он к мусорам проверять пойдет? Жди… и до апреля будет трястись, как алкаш с дикого бодуна, а уж в апреле… Вообще, надо пошукать среди наших шманков, нет ли кого, кто его знает, в ту же школу ходит. Как сказали бы мусора, на контроле будем держать…
– Дело, – кивнул Сенька. – Ты сейчас куда? Может, по пивку? Завтра и послезавтра выходные…
– Увы. – Доцент развел руками, глянул на часы. – Ну, все путем складывается. У Юльки сегодня факультатив по инглишу, пока он кончится, я как раз доеду, и еще время останется. Я там неподалеку от школ удобное местечко надыбал, где можно ее подхватить без лишних глаз. Шлем я для нее возьму. Они ж на факультативы не в школьном ходят, так что задача упрощается. Покатаю, потом, может, в кино сходим…
– Понятно. Ну, Юлька – святое дело…
– Или, может, вместо кина во времянку? Там пивка попить? И ты тоже.
Весной 1945 года, когда до Берлина оставалось уже не так далеко, майор Федор Седых привез в расположение своего батальона девятнадцатилетнюю немку-беженку Линду, поселил ее рядом со своей комнатой и назначил ее своей помощницей. Вопиющий по своей дерзости поступок не остался незамеченным для офицеров СМЕРШа. Однако майор не обращал внимания ни на косые взгляды солдат, ни на строгий приказ Главнокомандующего. Потому что Линда обладала совершенно фантастическими способностями: глядя на человека, она могла точно сказать: будет он жить в ближайшее время или погибнет…
Каких только пасьянсов не раскладывала жизнь перед адмиралом Мазуром. И не последний ли набор карт тасует судьба где-то в Южной Америке? Не на флоте уже, а в ЧВК. Но снова не храбрым - победа, не мудрым - хлеб, не разумным - богатство… Любовь - да, но кому-то еще и девять граммов в придачу.
В бестселлере А. Бушкова «Охота на Пиранью» (более 2 млн читателей) действия разворачиваются в дебрях глухой тайги, где кончаются законы человеческой морали и начинаются экзотические забавы воспаленного воображения некого нового русского, устраивающего для иностранцев тотальную охоту на людей. Однако события складываются так, что в эту паутину попадает не просто случайный турист, а проводивший в тех местах семейный отпуск капитан первого ранга из военно-морского спецназа Кирилл Мазур.
В пышных церемониальных встречах идет парадная жизнь Сварога, поочередно выступавшего в роли аж семи королей и одного великого герцога. Венценосные особы безмятежно съезжаются в резиденцию Виглафского Ковенанта — величественный замок, сейчас самое безопасное место на всем Таларе.Все вульгарные пикантности и пороки — измены, ревность, насилие и обман… — скрыты за ставнями королевских покоев. Где-то там зреет заговор, а в ответ ему — праведная месть!Пусть легкий ветерок лениво колышет многочисленные флаги, гордо реющие над королевскими резиденциями.
Под рокот надвигающегося Шторма, предшествовавшего уходу ларов в небеса и упадку на земле, Сварогу предстоит решить участь коварных веральфов. На волоске от гибели он ищет следы вероломной Дали Шалуатской. Но почему на это раз все кажется настолько простым, будто кто-то забавляется с королем королей детской игрой в догонялки?.. А теперь этот кто-то предлагает бросить кости - и... Выпадает пустышка: многогранный кубик поворачивается к Сварогу идеально чистой, как вечные льды Снежного острова, гранью.
Пока молодая правительница Империи Четырех Миров Яна-Алентевита готовится пойти под венец, лорд Сварог граф Гэйр продолжает биться над загадкой Токеранга и Горрота. Как сорвать «шапку-невидимку» с Горрота и проникнуть в логово токеретов?..Воскресшие покойники, токереты во плоти, секретные истории, извлеченные из тайных архивов, разгадка силы апейрона, обретение наследника. Вся эта повседневная королевская жизнь в светском бризе любви, который стремительно набирает силу и поднимает, поднимает Сварога… над Таларом.
Памяти Горчева. Оффлайн-копия ЖЖ dimkin.livejournal.com, 2001-2004 [16+].
«…Любое человеческое деяние можно разложить в вектор поступков и мотивов. Два фунта невежества, полмили честолюбия, побольше жадности… помножить на матрицу — давало, скажем, потерю овцы, неуважение отца и неурожайный год. В общем, от умножения поступков на матрицу получался вектор награды, или, чаще, наказания».
«Варшава, Элохим!» – художественное исследование, в котором автор обращается к историческому ландшафту Второй мировой войны, чтобы разобраться в типологии и формах фанатичной ненависти, в археологии зла, а также в природе простой человеческой веры и любви. Роман о сопротивлении смерти и ее преодолении. Элохим – библейское нарицательное имя Всевышнего. Последними словами Христа на кресте были: «Элахи, Элахи, лама шабактани!» («Боже Мой, Боже Мой, для чего Ты Меня оставил!»).
В спальных районах российских городов раскинулись дворы с детскими площадками, дорожками, лавочками и парковками. Взрослые каждый день проходят здесь, спеша по своим серьезным делам. И вряд ли кто-то из них догадывается, что идут они по территории, которая кому-нибудь принадлежит. В любом дворе есть своя банда, которая этот двор держит. Нет, это не криминальные авторитеты и не скучающие по романтике 90-х обыватели. Это простые пацаны, подростки, которые постигают законы жизни. Они дружат и воюют, делят территорию и гоняют чужаков.
Детство – целый мир, который мы несем в своем сердце через всю жизнь. И в который никогда не сможем вернуться. Там, в волшебной вселенной Детства, небо и трава были совсем другого цвета. Там мама была такой молодой и счастливой, а бабушка пекла ароматные пироги и рассказывала удивительные сказки. Там каждая радость и каждая печаль были раз и навсегда, потому что – впервые. И глаза были широко открыты каждую секунду, с восторгом глядели вокруг. И душа была открыта нараспашку, и каждый новый знакомый – сразу друг.
После развода родителей Лиззи, ее старшая сестра, младший брат и лабрадор Дебби вынуждены были перебраться из роскошного лондонского особняка в кривенький деревенский домик. Вокруг луга, просторы и красота, вот только соседи мрачно косятся, еду никто не готовит, стиральная машина взбунтовалась, а мама без продыху пишет пьесы. Лиззи и ее сестра, обеспокоенные, что рано или поздно их определят в детский дом, а маму оставят наедине с ее пьесами, решают взять заботу о будущем на себя. И прежде всего нужно определиться с «человеком у руля», а попросту с мужчиной в доме.
Откройте для себя другого Бушкова! Александр Бушков – признанный мастер российской литературы. Он умеет говорить о любви так, как о ней говорят только по-настоящему сильные и волевые мужчины. Когда искренность чувств – предельная. Слова признания – пронзительны. А поступки – красивы и благородны. Ольга поначалу не хотела садиться в его машину. Смотрела на симпатичного улыбающегося водителя с подозрением. Жизнь такая пошла, верить никому нельзя. Потом много раз вспоминала это мгновение. Ее судьба сложилась бы совсем иначе, останься она стоять на тротуаре и ждать такси… Невообразимая круговерть событий и эмоций! Его робкие, осторожные прикосновения.