Тёмное сердце - [23]

— Я не знаю, когда он изучил их, — наклонился к ней Карамон, доверительно шепча. — Он делает их весь вечер. У него довольно хорошо получается!

Выражение лица Рейстлина было торжественным и напряженным. Мальчик держал свои руки в воздухе. Между ними — Китиара не могла понять как — висел шар белого света. Руки Рейста немного задвигались, задрожали, и он что-то тихо пробормотал. Слов главным образом нельзя было разобрать, если это вообще были слова. Через мгновение Кит с неловкостью подумала, что они походили на тарабарщину Розамун во время её трансов.

Рейстлин двигал руками и шар света разделился на несколько шаров и он стал манипулировать ими. Затем он сделал быстрое движение. Шары снова разделились, на сей раз на множество маленьких световых шариков. Ещё одно движение и они превратились в сотни крошечных точек, мерцающих снежинок, пульсирующих светом как живые и вращающихся по искусно задуманной траектории.

Наконец Китиара заметила, что слова и жесты Рейстлина замедлились. Огни тоже стали вращаться медленнее, почти что остановились. Гилон, Карамон и Кит не издавали ни звука, наблюдая за выражением лица Рейстлина, которое приняло вид почти болезненной концентрации. Затем Рейст резко что-то пробормотал и сделал быструю, сложную фигуру руками.

Шарики света закрутились, расширились и запылали глубокими яркими цветами. Затем во мгновение ока шарики взорвались, образуя крошечные формы: огненные цветы, радужные раковины и порхающие кометы. За этим последовали залпы мелких разрывов, когда формы стали лопаться и всё это закончилось взрывом белого света, который оставил всех на мгновение ошеломлёнными и ослеплёнными.

— Что происходит? В чём дело? — спросила Розамун, её голос дрожал от ужаса. Она цеплялась за дверную структуру своей маленькой комнатки. Лицо её было искажено в тревоге.

Гилон поспешно встал, чтобы забрать её, уложить спать и успокоить. Представление закончилось. Рейстлин подошел и сел на пол. Он протянул ладони брату и сестре, и каждый из них хлопнул по его руке. Китиара и Карамон смеялись от радости, и, что было невероятно, Рейстлин смеялся вместе с ними.

ГЛАВА 4 ШКОЛА МАГИИ

Гилон завернул немного сыра и хлеба для поездки, в то время как Китиара ещё раз осмотрела Рейстлина. Руки и лицо чистые. Туника и леггинсы заштопаны в локтях и коленях, но вполне подходящие. Кит потянулась и зевнула. В небе ещё не показалось весеннее солнце, когда Гилон разбудил её, чтобы подготовиться к сегодняшнему путешествию.

Рейстлин серьёзно наблюдал за ней. Кит знала, что несмотря на то, что он держался хорошо, он был взволнован, так как ему предстояло сегодня идти в школу магии. Столкнувшись с подобным приключением, Карамон — и большинство шестилетних — неудержимо прыгали вверх и вниз, задавая при этом миллион вопросов.

Но только не Рейст. Всегда тихий и осторожный, он выглядел старше своих лет, ожидая встречи с мастером-магом.

— Я ведь никогда не стану таким же высоким и сильным, как Карамон, правда? Независимо от того, сколько этой гадости ты вотрёшь мне в ноги? — спросил он Китиару прошлым вечером, когда она, уложив его в кровать, принялась втирать ему в руки и ноги какую-то вонючую мазь. Это была часть вечернего ритуала, который начался после последнего посещения целителя Бигардуса. Осмотрев в тот день Розамун, Бигардус уставился на длинные и тонкие конечности маленького Рейстлина, и его лицо приобрело задумчивое выражение. Затем он порылся в своей лекарской сумке и вытащил немного бальзама ясменного дерева, сказав Кит втирать его в руки и ноги Рейстлина каждый вечер, чтобы сделать их сильнее. Китиара со скептицизмом подумала, что, возможно, мазь стоит попробовать.

Вчера вечером, с нетерпением ожидая поездки к мастеру- магу, Рейст воспротивился вонючему ритуалу.

— Это не изменит того, кто я есть, — прямо сказал он. — Я всегда буду маленьким и слабым. Я знаю это, и это не имеет значения. Ты должна прекратить думать, что вечно будешь должна присматривать за мной.

Кит склонилась над ним и крепко обняла своего маленького брата, задумываясь при этом о его проницательности. Действительно, уже не проходило и дня, когда она бы не задумывалась о способах, которыми она могла бы прекратить быть опекуншей своих младших братьев — не только Рейстлина, но и Карамона. Ей было почти четырнадцать лет. Она стремилась отправиться в путь, увидеть мир и, возможно, разыскать своего отца. Она устала до изнеможения от выполнения всего, что полагалось делать Розамун, если бы не её дурацкие трансы.

Рейст отодвинул её и прямо сел на кровати, его лицо покраснело, а глаза засверкали.

— Как только я стану магом, — поклялся маленький мальчик, — Никому больше не понадобится заботиться обо мне! Я буду сам заботиться о матери, отце и о Карамоне. И буду заботиться о всех, о ком захочу.

— Хвастун. — нежно сказала Кит, взъерошивая ему волосы и отставляя мазь. — Такой же, как и твой брат.

— Да-а, хвастун, — сонно поддержал Карамон со своей кровати.

— Вот увидите. — сказал Рейстлин.

— Спите, вы оба. Завтра большой день.

Всегда истощенный к концу дня, Рейст упал на подушку, бледный и покрывшийся потом после своей декларации неповиновения. Его веки затрепетали, затем он погрузился в глубокий беспокойный сон.