Тёмное пламя - [18]

— Пос-той, — кажется, Дею больно уже не только стоять, не только дышать — ему жить невозможно. Он ухватывает за руку Гвенн так, что, кажется, она сейчас сломается. — Что… ска-зала Л-лили?

— Но ты же не собираешься меня слушать!

— Говори, Гвенн, — монотонно произносит Дей, и волчица сразу подчиняется. Хотя сначала отступает на два шага, и только потом продолжает:

— Я всего лишь спросила, кто ей мил, а она… посмотрела на Джареда! С теплотой и нежностью, — кивает, будто вспоминая подробности, словно не видя еще сильнее побледневшего брата. Вздыхает мечтательно: — Это же так мило, влюбиться в своего спасителя! Тебе не кажется, это было бы ужасно мило? Балладу можно сложить.

И смотрит, будто ждет, жаждет ярости, крика, разрушений. Волчья принцесса не умеет любить, что бы сама себе ни придумывала.

— Если ты врешь, Гвенн, если просто хочешь позлить меня в очередной раз!..

— Я никогда не врала тебе! — рычит Гвенн не тише. — Никогда не врала!

Вскидывает голову, стремясь дотянуться, почти подставляет губы для поцелуя, сужает глаза, захлебывается новой волной злости, чувствуя, что поцелуям не бывать никогда. И продолжает травить то, что не в силах уничтожить. Бросает самое страшное обвинение, бережно приготовленное:

— Рука Джареда перевязана платком Алиенны! И ещё… Лили сравнивала тебя с братом. Это правда, клянусь нашим Домом! Мы выросли вместе. Ты принимаешь дружбу за любовь. Ты для нее — как брат!

Между волком и волчицей повисает гулкое молчание, мне кажется, я слышу далекий звон нежных колокольчиков, сбереженных в долгой дороге подснежников, которые одни выдерживают лютый холод. Они молят принца вернуться и вспомнить… Вспомнить!

— Моя сестра хочет меня как мужчину, а моя любимая…

Гвенн вздрагивает тоже, охватывает себя руками, забывая о притягательности плеч, желая тепла, желая объятий, желая брата, но его разбитое сердце не может, кажется, удержать даже кровь, не то что семейные привязанности. Дей бледен и смотрит сквозь неё, но в душе просыпается знакомое и успокоительное — вот только волки так могут — бешенство.

— Сравнивает меня с братом?!

Дей, Дей, почему же ты ей веришь?

Гвенн подходит к нему, заглядывает в его глаза, внезапно ставшие совершенно светлыми, осторожно дотрагивается до его плеч, а ее голос дрожит от слез:

— Тебе не кажется, что это предательство?.. — слово ранит Дея вновь, растаптывая уже не сердце, а душу, он рычит, спасаясь знакомым жестом, ему трижды не нужна жалость! Сейчас он ненавидит весь мир. — Будь Лили поумнее, давно бы все сказала тебе, не давая напрасных надежд. Все женщины такие, даже наша мать… Алиенна лишь одна из них. Только я всегда буду верна тебе.

Дей вырывается, шумно дыша, ему непросто дается даже молчание, но крик гибнет, встает поперек горла, мешая жить, заставляя метаться, обрекая на яростную тишину.

Эмоции волков так сильны, что кажется, вот-вот полыхнут стены.

И Гвенн продолжает опечаленно:

— Ты все еще не веришь мне, дорогой… — не договаривает «брат», но Дей не слышит, ему все равно, как именно зовет его Гвенн. Голос волчицы становится тверже, она кажется обнадеженной. — Поверь себе. Алиенна многим делилась со мной, я хорошо ее знаю, я — не ты! Нежный облик обманчив.

Гвенн все-таки решается довести свой обман до завершения, она не видит Дея сейчас, она видит Дея в будущем, под руку с ней. И совершенно неважно, какое у него там, в будущем, выражение глаз. Пусть даже точно такое же, как сейчас.

— Она прибежит к тебе просить за Джареда еще до того, как солнце уйдет за холмы! — Гвенн волнуется, рубит фразы, истолковывая только грядущие события на свой лад. Она слишком хорошо знает мою госпожу, чтобы ошибиться. — Ты для нее лишь средство. Расскажи ей правду про нашего Советника. Любая женщина захочет отомстить убийце родителей. Любая… кроме влюбленной. Подожди до заката, и Лили сама развеет твои сомнения.

Ох, только не этот безумный взгляд! Страшно вспомнить, каких бед в подобном состоянии наворотил Мидир, заподозрив в измене свою жену. Не понимаю, чего добивается Гвенн, но выглядит она весьма удовлетворенной.

— Мне жаль тебя, братец. Но я на твоей стороне.

Смолкает опять, поднимает руки ладонями вверх, понимая, что заигралась, Дей может её не узнать. Называет «братец», самодовольно задирает нос, хочет казаться обычной, но хорошо понимает опасность.

— Я всегда буду на твоей стороне и я помогу тебе даже в этой прихоти. Знай, Финтан просил короля отдать ему Алиенну, предъявив дважды побитую щеку и царапину на шее. Наш отец почти согласился, а ее сестрица будет только рада. Дядя слишком далеко, чтобы вмешаться. Завтра наш король объявит о помолвке, стараясь задобрить лорда Фордгалла. Если ты не поторопишься, ее отнимут у тебя…

Кулаки Дея сжимаются враз, он весь выглядит подобравшимся, того и гляди прыгнет, дыхание волка чуть сбивается с последним словом Гвенн, но он уже напряжен и готов, он не дастся и не отдаст пусть не любящую, но любимую женщину, поэтому даже не вздрагивает, когда Гвенн договаривает:

— Навсегда.

Глава 13. Гроза и радуга

— Де-е-ей! — зовет моя госпожа.

Не услышав ответа, едва успев зайти в сумрак за полуоткрытой дверью, она оказывается в объятиях серой тени, метнувшейся к ней, кажется, с другого конца комнаты.