Темная улица - [7]

Все они были привлекательные женщины. У большинства из них, решил Керр, есть все, что положено иметь женщине. «Интересно, что им известно о его приключениях с присутствующими здесь, — лениво подумал он. — Интересно».

Мысли его снова обратились к Сандре. Забавно было бы, если бы она обо всем догадалась. А может быть, и догадывается — о женщинах, разумеется? Конечно, обо всем остальном она не может и подумать. «Господи, — подумал Керр, — если бы ей только могло прийти в голову… Что ж, она бы тогда все ему простила. А может быть, даже сочла его героем».

А что же она думает о нем на самом деле?

Вероятно, что он слишком много пьет, что нередко манкирует своей удобной и необременительной работой в одном из департаментов внутренних дел, которая и существует для того, чтобы обеспечивать алиби для людей, подобных Керру, да и то только на бумаге.

Тереза вернулась к роялю.

— Рикки, вам что сыграть? — спросила она.

Он посмотрел на нее. Под глазами у нее лежали фиолетовые тени, рот напоминал спелую ягоду.

— А что бы ты хотела сыграть мне, моя лапонька? — спросил он.

Она долго смотрела на него, потом медленно улыбнулась и сказала очень тихо, полушепотом:

— Если бы я стала играть то, что мне следовало бы, то сыграла бы непременно: «Буду счастлива, когда ты умрешь, негодяй!»

— Но ведь ты на самом деле не думаешь этого, верно? — спросил он.

Она посмотрела на него пронзительным взглядом, пожала плечами и сказала:

— Почему бы и нет?

Она села на табурет и заиграла что-то незнакомое. Но вещь ему понравилась. Вероятно, она знала, какая именно музыка должна ему нравиться. Во всяком случае, ей-то уж следовало бы знать…

Куэйл открыл дверь своей квартиры, вошел в холл, включил свет, запер за собой дверь и остановился в нерешительности, сунув руки в карманы пальто. Он думал о Лилли. Несколько секунд лицо его сохраняло мрачное выражение, потом он пожал плечами, снял пальто и прошел по длинному коридору в кухню. Открыв дверь кладовой, он прошел в буфетную, в дальнем конце которой стоял буфет. Открыв то, что постороннему взору показалось бы дверцей буфета, он очутился перед входом в другую квартиру. Пройдя по коридору, он вошел во вторую дверь налево и оказался в комнате, обставленной как подобает кабинету. По стенам стояли стеллажи с картотеками, в центре находился огромный письменный стол с пятью телефонами. За столом сидела молоденькая блондинка в форме офицера Женского вспомогательного корпуса. Увидев вошедшего Куэйла, она прикрыла белой ручкой раскрытый в зевке рот.

— Добрый вечер, Майра, — сказал Куэйл. — Где Кордовер?

— У него трехнедельный отпуск. Сейчас он дома. Он звонил сюда сегодня вечером: сообщил, что готов выйти на работу. Похоже было, что он ложится спать. Он вам нужен?

— Немного позже. А пока что дайте мне досье Лилли.

Она встала, подошла к одному из стальных ящиков, открыла его, быстро пробежала пальцами по тесно стоявшим папкам, извлекла одну из них и подала Куэйлу. Он уселся за стол с другой стороны и раскрыл папку.

Чарльз Эрмин Лилли, прежнее имя Луне, обладатель норвежского паспорта. Считался владельцем небольшого грузового судна, совершавшего рейсы между скандинавским побережьем и шотландскими портами. В 1935 году был заподозрен агентом №16 как вражеский шпион. В январе 1939 под именем Диомеда Фальца, чешского подданного, работал в различных редакциях газет и в агентствах новостей по всей территории Чехословакии. Установлены его прямые контакты с гиммлеровскими организациями. С июля 1939 года живет в Англии, в Кельсвуде. Приобрел Макер-Осленд. Делает значительные благотворительные пожертвования… Считается третьим сыном Джонатана Лилли (этот сын находился за границей в течение пятнадцати лет). Выявлены контакты с немецким посольством в Лондоне и гиммлеровской организацией. Обширные связи и контакты в Эйре[1]. Использует систему открытой и конспиративной связи.

Общие сведения: состоял на службе разведотдела гестапо, Колумбия-хаус, Берлин. По заданию СА организовывал еврейские погромы. Подозревается в бандитизме. Превосходно говорит по-английски, по-немецки, по-французски, а также на испанском и португальском языках. Ведет подрывную деятельность из Кельсвуда с 1939 года.

За этим следовал поставленный карандашом вопросительный знак.

Куэйл долго смотрел на лежащие перед ним отпечатанные на машинке листы. Наконец он обратился к девушке:

— Нет ли у вас сигареты, Майра?

Она кивнула, достала из кожаной сумочки пачку сигарет и подала ему.

Он молча закурил, потом перебросил пачку через стол девушке.

— Можете поставить пометку «закрыто» и положить в отдел, где хранятся законченные дела.

— Да, мистер Куэйл. Вы имеете в виду «Дальнейшая деятельность исключена»?

Куэйл улыбнулся.

— Именно это я и имею в виду.

Он глубоко затянулся сигаретой и откинулся на спинку стула.

— Все возвратились благополучно? — спросил он.

— Кроме двоих, — ответила она. — Мы потеряли двоих, мистер Куэйл.

Куэйл кивнул.

— Что с ними случилось? — спросил он.

— Они убиты. Где и когда — нам неизвестно.

— Остальные девять возвратились?

— Все остальные возвратились, — сказала она и взглянула на Куэйла, пытаясь догадаться, что он задумал.