Темная улица - [13]

Керр сунул руку в карман и достал флягу.

— Может, выпьешь, Сэмми?

— Нет, благодарю вас, мистер Керр, — вежливо ответил Кордовер. — Я не большой любитель выпивки. Разве что выпью иногда кружку пива.

— Может быть, ты и прав, — сказал Керр и отхлебнул изрядный глоток из фляжки.

Уголком глаза Керр видел, что Сэмми наблюдает за ним. Керр уловил какое-то странное выражение на лице Кордовера, но ему не хотелось задумываться над этим.

— Пока, Сэмми, — сказал он. — Увидимся еще…

— О'кей, мистер Керр. Желаю удачи. Я уверен, что все будет в порядке. Но только не слишком подставляйтесь, ладно?

— Не буду, — ответил Керр. — И ты тоже будь осторожен.

Он повернулся пошел в глубь леса.

Скотт стоял в тени дуба на травянистой площадке у развилки дорог, подле въезда в Кельсвуд, полностью сливаясь с окружающей обстановкой: драповое пальто, темно-коричневая шляпа, лицо с расплывчатыми чертами. Скотт всегда был таким. Совершенно бессознательно он всегда становился частью фона и оставался незамеченным. Он стоял, прислонившись к дереву, сунув руки в карманы, и терпеливо ждал.

Он всегда ждал кого-то или чего-то. Сейчас он ждал Керра. Прямо перед ним извивалась дорога, ведущая к главной улице маленькой деревушки. В лунном свете искрились крыши домиков, словно покрытые сахарным песком. Скотт решил, что пейзаж весьма похож на рождественский. И он стал вспоминать Рождество.

Странный человек был Скотт. Много лет назад он служил в кавалерийском полку, потом работал торговым агентом тракторной фирмы, затем три года служил во флоте. Скотт повидал все на свете, был во многих местах, прежде чем начал работать на Куэйла. Ему нравилось работать на него. Очень многих раздражала бы такая работа, когда приходилось целые часы проводить в терпеливом ожидании в любую погоду или же бродить целыми днями по улицам, преследуя кого-нибудь по пятам.

Он вовсе не возражал против всего этого, потому что долгие часы мог беспрепятственно думать об Элоизе.

Скотт и сам не раз удивлялся, как мог человек его воспитания и положения жениться на такой женщине, как Элоиза. Одна только мысль о женитьбе на девушке, носящей такое странное имя, сама по себе была бредовая. Впрочем, он отдавал себе отчет в том, что вся жизнь его бывшей супруги как нельзя лучше подходила к нелепому имени. Скотт постоянно перебирал все подробности их супружеской жизни, длившейся всего пять нелепых недель и завершившейся телефонным звонком — она сообщила ему, что уходит от него с другим. С тех пор Скотт больше никогда не видел ее и ничего о ней не слышал. Интересно, что с ней стало потом? Конечно, она для него была слишком уж красива: изящная, тоненькая, узкобедрая, с чудесными ножками. Первое, что он заметил, когда увидел ее, были как раз ножки. В душе Скотт был всегда большим ценителем красоты, и еще горше было то, что ему так и не- удалось за всю свою жизнь по-настоящему обладать красотой.

Скотт пошевелился, одно плечо у него заныло от долгого неподвижного стояния. Вдали послышался шум автомобиля. Скотт плотнее прижался к стволу дуба. Когда автомобиль выехал на деревенскую улицу, он узнал очертания машины Керра. На одну лишь секунду он вышел на дорогу — достаточно, чтобы водитель увидел его, — и тут же снова отступил в тень.

Автомобиль свернул налево, промчался мимо Скотта. Отъехав на сотню ярдов, Керр свернул в переулок, вышел из машины и пошел к дубу, где стоял Скотт.

— Привет, Скотт, — сказал он, войдя в круг тени.

Скотт пошевелился.

— Добрый вечер, мистер Керр, — сказал он. — Все в порядке.

— Рад слышать это. — Керр вытащил из кармана портсигар, предложил закурить Скотту, но тот отказался, и Керр закурил сам.

— Ну? — спросил он.

— Дело обстоит так, — сказал Скотт. — Вам надо пройти вперед три четверти мили. Там будет еще одна развилка, вам нужно идти направо. Еще через четверть мили вы окажетесь на правой стороне, вам придется проехать по лужайке, если поедете на машине. Вы окажетесь перед воротами с пятью запорами. Это и есть парадный въезд. С другой стороны подъездная дорожка для машин.

— Но мне нужно будет проехать по лужайке? — спросил Керр.

— Да. Когда подъедете к воротам, держите вправо, там удобно будет оставить машину, к тому же там никто не ездит. Никто вас не увидит.

— Понятно, — голос Керра был холоден и спокоен, но внутри у него все дрожало от возбуждения, как обычно в таких ситуациях.

Скотт продолжал тем же небрежным тоном:

— Остальное уже легко. Пройдете через ворота, но будете еще далеко от дома. Можете обойти его сбоку. Сзади увидите белую дверь. Рядом с ней окно. Задвижка на окне сломана, так что вы легко можете забраться внутрь.

— Ясно, — сказал Керр.

— Вы очутитесь в буфетной, — продолжал Скотт. — Напротив увидите дверь, она ведет в кухню, Дверь справа ведет в коридор, выходящий прямо в холл. Обычно вечера Лилли проводит в своем кабинете — что-то вроде библиотеки, третья дверь слева по коридору. На всякий случай имейте в виду: из холла деревянная лестница ведет на второй этаж.

— Второй этаж меня не интересует, — сказал Керр. — Кто еще есть в доме?

— Сегодня вечером никого больше в доме не будет. Каждый день в дом приходит женщина, которая убирает и готовит пищу, но она уходит в восемь вечера. Кроме того, у Лилли имеется камердинер, но он сегодня в отъезде, в Арнигдене, не знаю, что он там делает, но он уехал туда вечерним поездом и раньше завтрашнего утра ему не вернуться, разве что он пойдет оттуда пешком, а этого он, конечно, не сделает.