Темная стража - [79]

Адвокат хотел уже было ответить, когда все подскочили от грохота за стенами склада. Секундой позже донеслись хлопки, в которых легко было опознать огонь оружия с глушителями. Один из людей Зайцева испустил сдавленный крик, оборванный следующей очередью. Выхватив пистолет из кобуры, Зайцев передернул затвор.

— Оставайтесь здесь, — приказал он Людмиле. Пригибаясь, подбежал к двери. Перестрелка снаружи продолжалась. Осторожно обогнул притолоку, держа пистолет в вытянутых руках, внимательно изучая обстановку. Ругнувшись, расстрелял четыре патрона, чтобы расчистить путь из конторы. Осторожно шагнув через порог, он снова выстрелил в темный силуэт, пробежавший позади полуприцепа. Обернулся, чтобы отдать Людмиле очередной приказ, когда его подсекла длинная, яростная очередь автоматного огня, прострочившая его от колена до груди. Импульс полудюжины пуль швырнул его обратно в контору, где он мешком рухнул на стол. Грудь его представляла кровавое месиво.

Зеркальное стекло широкого окна, выходящего на склад, рассыпалось дождем осколков от заглушенного автоматного огня. Пули зарикошетили по комнате, высекая искры из металлической фурнитуры и пропахивая борозды в дешевых панелях стен. Отреагировав быстро, как кошка, Людмила бросилась на Исфординга, закрыв его своим телом от пуль и одновременно выхватывая из кобуры собственное оружие. Скатилась с него, когда в проеме разбитого окна замаячила темная фигура. Лицо боевика было закутано в куфию с шахматным узором, столь излюбленную палестинцами. Углядев Людмилу, он вскинул свою штурмовую винтовку к плечу. Она выстрелила первой, и Исфординг увидел, как голова араба буквально разлетелась вдребезги. Кровь и розовые ошметки мозгов расплескались по стене рядом с ними этакой омерзительной кляксой Роршаха. Место павшего занял другой мусульманский боевик, прошивший всю контору из своей штурмовой винтовки. У Людмилы вырвало шмат мяса из предплечья, а потом она поймала еще пару нуль в живот. Сумев издать лишь негромкий вскрик боли, она упала на грязный линолеум, распростершись в расплывающейся луже собственной крови.

Атака была настолько молниеносной и яростной, что Исфординг просто-таки оцепенел. Тесную контору заполнил запах крови и едкий смрад пороха. Нападающий — должно быть, тот самый, что убил Зайцева, ворвался в комнату. Подступив к недвижному телу Людмилы, носком ботинка перевернул труп, чтобы поглядеть на раны.

— Отличная стрельба, Мохаммад, — сказал он по-арабски стрелку в окне. Развернув куфию со своего лица, вожак террористов поглядел на Исфординга. Его острые черты прямо-таки источали угрозу, а черные глаза горели ненавистью. — Я знаю, что ты говоришь по-нашему, — бросил он Исфордингу по-прежнему по-арабски. — Ты работал на покойного председателя Арафата, припрятав деньги, которые должны были пойти на борьбу с американцами и евреями.

— Все остальные мертвы, Рафик, — доложил Мохаммад снаружи. — Здание наше.

— Я разве не говорил, что кто-нибудь попытается вытянуть эту свинью из тюрьмы? — Рафик одарил Исфординга оскалом такого превосходства, что тот, не сдержавшись, обмочил брюки. — Осталось только обождать.

Араб открыл выкидной нож, острый клинок которого сверкнул в свете люминесцентных ламп.

— Итак, поговорим о деньгах.

ГЛАВА 17

Рудольф Исфординг никогда не задумывался о людях, чьи деньги отмывает. Он изолировался от собственных клиентов настолько, что они были для него не более чем кодами доступа в банковских учетных записях или неразборчивыми подписями в юридических документах. Он всегда считал себя счетоводом, человеком, благополучно устроившимся за удобным столом, огражденным бумажной баррикадой. Теперь же свидетельства его деяний были разбрызганы по стенам конторы и расплывались лужей под телом Людмилы. Заставить себя посмотреть на месиво, раньше бывшее грудью Юрия Зайцева, он просто не мог.

Прежде чем Рафик успел задать адвокату хоть один вопрос, его вызвали из конторы. Мохаммад следил за пленником через дверной проем глазами, напоминавшими осколки обсидиана. Исфординг видел, что палестинцы подтаскивают пандус к задней двери трейлера, чтобы вытащить бронемашину. Русские, похитившие его, из кожи вон лезли, чтобы никто не пострадал и не был убит. Рафик же со своими головорезами наверняка не будет столь скрупулезен. Исфординг затрепетал всем телом, будто в эпилептическом припадке.

Мохаммада позвал вожак террористов, чтобы тот присоединился к нему на минутку. Выходя на склад, тот обжег Исфординга угрожающим взглядом.

Поползла минута за минутой, позволяя страхам адвоката мелькать перед мысленным взглядом жутким калейдоскопом, так что, когда до его сознания дошел какой-то звук, он не поверил собственным ушам. Вроде бы кто-то назвал его по имени, но голос был искаженный, с присвистом, будто доходил через огромное расстояние или донесся из видения. Он обратил взгляд к двери. Там никого. Окинул взглядом комнату. Людмила лежала навзничь, одежда ее пропиталась кровью насквозь.

— Исфординг…

Он снова услышал призыв, и если бы не обернулся, ни за что бы не поверил, что губы русского шевельнулись. Каким-то чудом Зайцев был все еще жив. Он был смертельно бледен, и кровь продолжала сочиться из его ран, как малиновая патока. Исфординг ощутил, как в душе всколыхнулась надежда, будто доза адреналина.