Темная сторона Солнца - [27]

– Ну, расскажи-ка мне о себе. Что в твоей жизни происходит?

Анна ждала этого вопроса и боялась. Ей нечем было обрадовать бабушку, которая свято верила, что предназначение женщины заключается только в продолжении рода и заботе о муже. Вопрос Вардитер поставил ее в тупик. С одной стороны, ей не хотелось оправдываться перед бабушкой, которая явно ждала оправданий, с другой – ей стало стыдно, как будто своей неустроенной личной жизнью она еще раз доказала, что унаследовала судьбу матери. Горькую и незавидную судьбу.

– Я не замужем, сейчас у меня никого нет. Работаю журналисткой, пишу репортажи для известного московского издания. Живу одна. Как-то так…

– Как это – одна? – В голосе Вардитер послышалась тревога. – Разве ты не живешь с родителями?

– Нет, у меня своя квартира.

– Хм… – Старуха была явно недовольна. – Но ты же вышла замуж шесть лет назад? Или вы меня обманули?

– Нет, я была замужем, но развелась.

– Вай, аман-аман! Что значит развелась? Как ты могла развестись?

– Давай не будем говорить об этом.

– Никто со мной говорить не хочет, э-э-эх. Ну хорошо. А сейчас почему ты живешь одна? Почему не выходишь замуж?

– Не знаю, видимо, не встретила человека, с которым хотела бы прожить жизнь.

Вардитер укоризненно покачала головой:

– Твоя сестра тоже так говорила. Стоило сватам показаться на пороге, как она начинала изображать из себя такую дурочку, что людям страшно становилось. Сколько раз я ей говорила: «Лусо, не гневи Бога, перестанут ведь ходить, ой, перестанут», а она как посмотрит, как фыркнет: «Мне никто не нужен». Я иногда даже думала, что это к лучшему. С таким-то характером ее бы через неделю вернули. То-то было бы позора для нашей семьи…

Анна с грустью посмотрела на старуху и подумала: «Бабуля в своем репертуаре. Главное, чтобы не пострадала честь семьи».

– Ну ладно, – старуха наклонилась и пытливо посмотрела на внучку. – У Лусо и приданого-то не было нормального, но ты, у тебя ведь все есть? Почему снова не выходишь замуж? Может быть, есть какая-то причина, о которой я не знаю?

– Я же сказала, что не встретила человека, с которым хотела бы связать свою судьбу.

– Нет-нет, – цокая языком, Вардитер хитро подмигнула. – Ты врешь. По глазам вижу, что врешь. Что значит – не встретила человека? Как можно знать такие вещи наперед? Я тоже не хотела жить с твоим дедом, а потом привыкла и даже полюбила его. Разве хорошего человека можно не полюбить? Не-е-ет, ты врешь. Тут должна быть другая причина. Скажи-ка, какая?

Анна прыснула:

– Да нет никакой причины, кроме той, что у меня тоже тяжелый характер. Но это у нас семейное.

– Аман-аман, какой позор! Почему Господь так наказывает нас? Бедная, бедная моя девочка, за что тебе такая горькая судьба? – запричитала Вардитер и исполнила свой коронный трюк: схватившись за сердце, откинулась на спинку стула.

Понимая, что спорить со старухой бесполезно, Анна посмотрела на нее в упор:

– Давай лучше поговорим о моем отце. Настоящем отце, которого искала Лусине. О нем и нашей матери.

Приступ как рукой сняло. Вардитер резко вскочила со стула и топнула ногой. Поразившись неожиданной прыти старухи, которая еще минуту назад едва протягивала руку к чашке, Анна вздрогнула и пролила кофе.

– Не о чем тут говорить! Не о чем! Мало тогда было стыда, теперь еще и ты собираешься поднять всю эту грязь. Кого ты хочешь найти? Кого? Человека, который сначала опозорил, а потом погубил твою мать? Этого негодяя, из-за которого я до сих пор не могу смотреть людям в глаза? Кого ты ищешь, Арев?

– Отца.

– О господи, господи, за что мне такое наказание? Как моя дочь могла породить таких неблагодарных детей? Одна своего приемного отца день и ночь проклинала, вторая теперь умничает. Разве у тебя нет отца? Разве мой сын не стал тебе отцом, бойд тахем, Арев?

– Стал. И я благодарна ему за это. Но я решила найти нашего биологического отца. Лусине ведь искала его?

– Лусине сошла с ума, клянусь могилой своего отца, она сошла с ума! – взвизгнула Вардитер. – Видела бы ты ее полгода назад. Ноги еле держат, глаза горят. Бегала целыми днями, все что-то искала, меня расспрашивала. Я ей тысячу раз говорила: «Не надо, Лусо-джан, ляг в больницу, ляг, пока не поздно». Нет же, не слушалась. Никто меня никогда не слушался. Никто, поэтому все и страдали! – Вардитер подошла к внучке, упала на колени и сжала ее руки: – Арев-джан, прошу тебя, брось эту затею. Что мне сделать, чтобы ты меня послушалась?

– Прости меня, прости, – прошептала Анна, гладя вздрагивающие плечи старухи. – Я знаю, что делаю тебе больно. Клянусь, я сомневалась до последней минуты, но вчера я начала читать дневник Лусине и…

– Ты все-таки нашла проклятую тетрадь! Я весь дом обыскала. Я чувствовала, что в ней есть что-то, что тебе не следует знать. Лусине, бывало, вечерами листала ее, а стоило мне войти – она ее хлоп! – и закрыла! Где она ее прятала?

– В комнате, на верхней полке за книгами.

– Ну уж туда бы я точно не залезла. Что в той тетради?

– Это ее дневник, который она вела в девяносто четвертом году и имена троих человек, которых она подозревала в отцовстве.

– И-и-и-и, глупости все это. Лусине придумала себе невесть что. Ну были у твоей матери ухажеры, так у кого их не было? Один в институте с ней учился, другой – ее школьный учитель, а третий – наш сосед. Я даже вспоминать их не хочу. Но уверяю тебя, Арев, – старуха умоляюще посмотрела на внучку, – среди них нет твоего отца.