Темная сторона Петербурга - [26]

Так и вышло: отняли у людей скот, на улицы всех повыгоняли, а дома пожгли. Без русского городища в шведской крепости обзор лучше, не приступишься незаметно к замку.

Что теперь делать?

* * *

Очнулась Наталья в какой-то тесной и темной коморе. Деревянная дверка низкая, замок снаружи висит. В щели сквозь старые сучковатые доски проникает совсем малая толика света.

Голова болит нестерпимо. И запах… Тяжелый запах сырой земли вогнал Наталью в дрожь.

Вот и могила мне, подумала.

Неужто здесь погибну? Лучше б с другими на пожаре задохнулась. На миру и смерть красна. А тут — как? Ведь совсем одна осталась…

— Да кто тебе сказал, что одна? — послышался голос из темноты. — Хватит причитать.

Наталья отшатнулась, прижалась спиной к двери. Когда глаза привыкли к полумраку, она, наконец, разглядела, кто с ней говорил.

И едва не заорала от ужаса: уж больно страшен — вроде бы и не человек, а волк.

Оказалось — все-таки человек. Просто волчья шкура на плечи накинута.

— Не бойся, Наталья. Солдаты не скоро теперь придут, они делами заняты — народ на пожаре грабят. А придут — я их повадки знаю — тотчас хмельного напьются, трубки закурят, к нам не скоро полезут.

— Ты откуда меня знаешь? — От страха у Натальи голос дрожал. Пищала, как землеройка в сене.

— Да и ты меня знаешь, — отвечал человек, и, даже не видя лица его, Наталья почувствовала, как он улыбается. — Я ж кузнец. Твой отец вашего жеребца гнедого водил ко мне подковать. Неужели не помнишь? Брата моего свей убили. Не хотел на них работать. Тогда они меня в свою кузню увели. Но я у них надолго не задержусь — сбегу.

— А чего раньше не сбежал, если мог? — спросила Наталья.

— Тебя ждал.

— Дурень, — пробормотала Наталья. — Еще шутки шутит.

Но на душе у нее сделалось куда спокойнее: все-таки не одна в этой земляной могиле. Может, все обойдется? Может, и мать с отцом живы — спаслись как-нибудь от огня? Чудом каким-нибудь.

— Как же отсюда сбежать? — спросила Наталья.

— Здесь ход тайный есть, в наружную стену башни, подо рвом.

— Где?

— Да вон в том углу, дерном прикрыт.

— Что ж они нас закрыли здесь, если тут ход? — удивилась Наталья.

— Ход замкнут, свей думают, что от того замка ключ только у коменданта. А замок батя мой когда-то чинил. Про то-то они забыли. А ключ от хода — вот он, у меня.

Кузнец в темноте протянул руку — трясущимися пальцами Наталья нащупала на его ладони ключ — тяжелый, холодный.

— И давно ты сидишь-то здесь, с ключом? — насмешливо спросила Наталья.

— Да уж не одну седмицу, — отвечал чудной кузнец.

— Да как же?!.. Признайся — шутишь? — не поверила Наталья.

— Ни чуточки. Хотел бы уйти — давно ушел бы. Они меня повесить обещались. Но только неужто ты думаешь, что я от них так просто уйду, не отомстив за братушку? Ну уж нет… Я им спуску не дам — за все ответят. Особенно главный их, сморчок трухлявый.

Голос кузнеца звучал спокойно, насмешливо. Таким же точно голосом он и на вечерних гуляньях разговаривал — вспомнила Наталья. Поддразнивал девиц, молодцов с чужих улиц задирал.

— Как ты этим свеям отомстишь? — спросила Наталья. — Их много, они город сожгли…

— Ты вот подойди-ка ближе. Приглядись. Видишь? Тут деревянная подпорка. На ней матица держится. Я ее подпилил. Сверху над коморой дерн. Если подпорка рухнет — всех, кто внутри, землей засыплет.

Наталья так и ахнула.

— Зачем же ты… душегубец! Что натворил-то, змей?!

Кузнец подскочил и зажал ей рот железной ладонью:

— Не ори. Тише, девка. А ты думала — шутки, чай тебе с сахаром? Я уж многих тут повидал вроде тебя, дурех. Как по мне — лучше смерть, — сказал кузнец.

Наталья отбивалась, пытаясь оторвать от лица его руку.

— Отпущу. Только не голоси. Обещаешь?

Наталья кивнула; кузнец отпустил ее. Голос его снова сделался легким, насмешливым.

— А ты чего испугалась? Думаешь, я нас похоронить собрался?

Наталья подняла голову, стараясь разглядеть в темноте кузнеца. Ей казалось, что она почти различила черты его лица, хотя в коморе светлее не стало Кузнец ухмылялся.

— Не боись. Я все рассчитал. Грохнем свеев, с комендантом поквитаемся… И уйдем — в лаз под крепостным рвом выскочим.

— Я не хочу. Если ключ есть — выпусти меня сейчас. Пожалуйста, выпусти! Прошу.

— Куда же ты пойдешь одна? — нахмурился кузнец. — Вот дура-баба. Ведь ты хода не знаешь! На пожарище сунешься — солдаты опять сцапают. Тогда чем я тебе помогу?

Наталья заплакала.

— Ну, чего нюни развела? Вытащу тебя отсюда, обещаю. Не боись! Не пропадешь со мной.

Кузнец почти все угадал верно.

Свей вернулись на закате, воняя дымом от пожарища, табаком и сильно навеселе. После «ратных подвигов» им захотелось развлечься. Комендант особенно желал развеяться с новой пойманной девицей.

Когда они ввалились в подземную комору толпой и приступили к Наталье, она завизжала и расцарапала морду высокорослому неповоротливому бугаю, который первым протянул к ней руки. Это был тот самый иноземец, что притащил ее в застенок.

Забившись в дальний угол, Наталья крутилась, уворачиваясь от лап солдата. Тем временем другие с комендантом вместе, остановившись возле открытой двери, ржали, глядя, как она мечется.

Кузнец наблюдал за происходящим исподлобья. Глаза его налились кровью и сверкали по-волчьи.