Чем круче джип, тем дальше идти в деревню за трактором. «Козлик» — машина легендарная, а его водитель Антон знает своё дело, за пять лет геологических экспедиций он не застревал ни разу. И вот — случилось.
— Кто скажет — получит в лоб, — посулил Антон спокойным, почти равнодушным голосом. Срезали, ага. Замечательно срезали, экономии вышло бы часа полтора. Сколько теперь искать помощи, и, самое главное где, было не очень понятно. Интернет и спутниковая связь сами по себе автомобиль из грязи не вытянут.
— Не выходите пока, сам гляну.
Щуплый Антон прекрасно разбирался во всех тонкостях анатомии и физиологии верного железного коня и со всем основным обслуживанием справлялся сам. За что конь платил ему верностью, в каких только условиях ни ездили, ему было всё нипочём. Хлопот порядком, но видно, что Антону они в радость.
Уазик застрял на ровном месте, между двумя холмами глинистой земли. И дождя вроде давно не было, откуда такая сила в этой грязи? Колёса вошли едва ли не до обода, но повернуть их уже не получалось.
— Есть здесь деревня, — объявила Катерина, убирая планшет в сумку. — Вон туда, пятнадцать километров.
Все кроме Антона присвистнули. Перспектива ещё та — по совершенно дикой и весьма пересечённой местности, туда топать часа три плюс ещё и обратно, если сил хватит. Ясно, что застряли тут минимум до вечера, раньше до шоссе уже не добраться.
— Ну что, я пошёл, — заключил Сергей. Антон всё равно понимает в этой конкретно машине лучше всех остальных, да и ладит с ней гораздо лучше. Так что считалку считать не придётся.
— Вместе пойдём, — возразила Евгения. — И не спорь. Телефоны полностью заряжены?
Заряжены, заряжены. И запасных аккумуляторов, что стоят, как весь телефон каждый, по два на аппарат, и они тоже заряжены. И рации с собой, для условий прямой видимости, и у них тоже с батарейками всё в порядке. Этот урок уже выучен.
Едва коснувшись земли, ноги уже привычно налились свинцом — почитай, месяц пеших упражнений. Последние несколько дней все только и мечтали о том, чтобы денёк-другой просто полежать, а если и ходить, то без рюкзака за спиной.
Антон ходил и проверял, что можно сделать при помощи лопаты. Земля тяжёлая, берётся с трудом, да и толку никакого. Откопал, попробовал сдвинуться — и вновь увяз.
— Камней пока поищу, — заключил Антон. Оглянулись и снова присвистнули, грязи кругом — завались, а вот с камнями негусто. — Не болото же. А потом…
— А вот и трактор, — заметила Евгения, осматривавшая окрестности в бинокль. — Он что, телепат? Прямо к нам едет.
И впрямь: со стороны предполагаемой деревни двигался спаситель. Тракторист явно понял, что на него смотрят, он высунул в окно руку и помахал.
— Чудеса бывают, — заметила Евгения, убирая бинокль. — Эх, надо было поспорить.
Тракторист по имени Семён был неопределённого возраста, понятно только, что ему за сорок. Естественно, кепка и спецовка. В кабине уместились Сергей с Евгенией, остальные остались в уазике.
— Здесь же никто не ездит, — заметил тракторист. Уазик шёл следом на привязи, то и дело буксуя в непролазной грязи. — Мы даже знаки кругом ставили. Танки, и те вязнут. Сейчас мимо деревни проедем, а там до дороги километров пять, не больше. С вас причитается.
— Это само собой, — подтвердил Сергей. И слово «километров», с ударением на первое «о», и лицо нового знакомого, сплошь печёная картошка да вечный полевой загар — видно, что не бездельник. — А деревня какая, Ильино?
— Нет, — махнул рукой Семён. — Ильино давно заброшено. С Лукоморья мы.
Сергей и Евгения переглянулись. Однако! Никакого Лукоморья на карте нет. А считается, что спутники видят всё.
— Дуб тоже есть, — продолжал Семён, коротко усмехнувшись. — Приезжие все спрашивают. Старинный, огромный, нигде таких нет. Сами увидите.
— Нам бы к дороге, — напомнила Евгения. Задерживаться, пусть даже ради старинного дуба, решительно нет никакой радости. Да и с отчётами ждут, проедят всё, что можно проесть. Удивительно, что ещё не названивают.
— А всё равно мимо пройдём, — пояснил Семён. — Сами увидите.
* * *
— Обалдеть! — Катерина первой обрела дар речи. Такой восторженной её ещё не видели, остальные невольно переглянулись, да и не обрели, за первые несколько секунд, дар речи.
Дуб действительно был как тот, из сказки. Каким его обычно рисуют. Без кота и прочей сказочной живности, но раскидист, необхватен, и жив — крона зелёная, ни одной сухой ветки. А корни, что местами выглядывали из-под земли, не каждый человек обхватить сможет. Вот это да!
— Смотрите, цепи! — указал Сергей. — Не золото, конечно. А зачем цепи?
Тракторист Семён молча подошёл к дубу, достал нож и поскрёб слегка одно из звеньев. Под чёрно-бурой корой-патиной, или что это было — блеснуло солнечным, жёлтым.
— Сдуреть! — Сергей подошёл поближе и приподнял звено. — Золотое! Или что это? И кто ж эти цепи повесил?
Семён улыбнулся, спрятал нож и развёл руками.
— Всегда так было. Ну мы следим, конечно, чтобы не шалили. Сейчас народ не то, что золото, любую железяку спереть норовит. Ну? Насмотрелись? Я пока за водичкой схожу к бабе Нюре, пить хочу, сил нет.
Не насмотрелись. Дуб стоял на вершине невысокого холма, и вокруг на сто шагов было чисто, а далее жёсткой недоброй оградой поднялся сухой кустарник, цепкий и колючий. Дорогу прорубили сквозь него, а так — не пройти, не пролезть.
