Темная сторона Москвы - [35]

И так происходило всякий раз, когда поезд подъезжал к гильотине. Опоздать на казнь было невозможно. Здесь имелась одна хитрость — до того как подъехать к залу с эшафотом, сани, двигаясь через тоннель, цепляли в секретном месте нужный рычажок. Он сообщал движение следующему рычажку, тот — еще одному, и так, один за другим, с точно рассчитанной по времени задержкой, в нужный момент рычажки отпускали пружину, а она бросала вниз лезвие гильотины.

Просто и эффектно. Немец подергал туда-сюда ручку секретного рычажка, убедился, что ход его плавен и легок, механизм исправен и работает надежно. Улыбнулся и, оглянувшись на пустой гулкий тоннель, шагнул в зал на базарную площадь, чтобы и там все проверить.

В первый момент ему показалось, что все в порядке: так же застыла от ужаса крестьянская семья у стены ратуши, так же приторно улыбается католический священник, благословляя вора на казнь. Так же хищно скалится пес под помостом.

Немец повернулся, чтобы продолжить обход, но тут его уха достиг какой-то посторонний звук, никак невозможный в этом месте. Что-то шевельнулось за худощавой спиной Вильгельма Копфа.

Он взглянул и… затрясся от ужаса.

На эшафоте у городской ратуши, там, где должен был располагаться казнимый вор… воров было ДВА.

Еще одна фигура возникла на помосте! Причем эта, в отличие от первой, не откинута была назад, а, напротив, наклонилась сильно вперед, свешивалась из-под опущенного ножа гильотины.

Встревоженный Вильгельм Копф быстро подвинулся и пощупал шею этой новой фигуры. Он не верил своим глазам. Страшился поверить!..

Но это точно была не кукла, а живой человек. Вернее сказать: был живой. Раньше. ДО ТОГО, как Вильгельм Копф дернул рычажок в тоннеле.

Нож аттракционной гильотины не был остр. Он вообще не был заточен. Но пружина, возвращающая нож на место, была достаточно крепка, а сама конструкция — тяжеловесна, из прочного железного листа. Вероятно, аттракционная гильотина перебила всем своим весом шейный позвонок странного человека, непонятно как и для чего забравшегося внутрь механического балагана.

Добродетельный Вильгельм Копф и его сотоварищ скандала весьма опасались. Еще более пугала их мысль о вмешательстве властей. Посовещавшись, решили они, что злосчастье требуется сохранить от всех в тайне. Вот только как это сделать?

* * *

На следующий день в аттракционе появились изменения: городская площадь, помимо эшафота, украсилась виселицей с удавленником на веревке.

— Ой, гля, как на Федьку Зверева похож! — восхитился Пантелеймон Антипов, тыча пальцем в жалкую фигуру повешенного. — Гля-ка, гля!

Антипов, будучи соседом негоцианта с Нижней Масловки, сходству чрезвычайно обрадовался.

— А и точно! Вылитый Федька Зверев! Вишь, немцы-то как его разделали, — лениво согласился приятель Антипова, полицейский пристав Васильков. Вместе они только что въехали в тоннель «Ужасного путешествия». — Федька, подлец, от кредиторов, говорят, удрал… Ловкачи немчура!

Антипов засмеялся.

Удавленник понравился публике.

Впоследствии мастер-кукольник скопировал с мертвого тела все характерные черты, а ненужные останки, непригодные к длительному хранению, скрыли, закопав в земле.

Негоциант Федька Зверев, страстно желавший попасть в механический балаган, удовлетворил свое любопытство так полно, как и не мечтал. В качестве балаганной куклы он сделался незаменимой частью инфернального механизма.

Замерзшие

Чистые пруды

Гимназисты 2-й мужской гимназии с Елоховской улицы и гимназистки Человеколюбивого общества с Маросейки зимою встречались обыкновенно на Гордеевском[4] катке, что на Чистых прудах недалеко от Золоторожского[5] моста. Веселье, молодость, атмосфера непреходящей влюбленности, царившие здесь, заслужили этому катку особое прозвище Ухажерского.

Но в начале 1854 года от Ухажерского катка неожиданно отвернулись многие его посетители-завсегдатаи.

С Ухажерским катком оказались связаны события ужасные и необъяснимые, взбудоражившие всю московскую публику.

А было так. К празднику Рождества на Чистых прудах владельцы катка организовали выставку ледяных скульптур, для чего специально с Яузы доставили выпиленные изо льда монолитные глыбы. Пригласили нескольких мастеров-художников.

Художники трудились над глыбами, вырезывая изо льда — кто копию собора Василия Блаженного, кто Деда Мороза с санями, кто оленей и белочек. Ледяное ваяние для москвичей было тогда в новинку и вызвало много интереса. Газеты писали о сказочной красоте вернисажа, в особенности после включения вечерней иллюминации. Фантастическое, говорят, было зрелище.

Художник Брунов завоевал первый приз — за ледяную скульптуру фигуристки. И столь высоко вознесла его критика и похвала публики, что прямо прославился, сделался модным портретистом.

А младшекласснику Вальке Воробьеву из гимназии на Елоховской повезло не меньше: ему совершенно случайно удалось подслушать один секрет этого Брунова. Валька обожал вертеться рядом со старшеклассниками, но они в компанию никогда его не принимали. И вот теперь у него появилась надежда… Нечто, чем он сумеет привлечь внимание своих кумиров.

Утром, едва завидев в коридоре гимназии своего идола, великолепного Аркадия Баранова, Валька, суетливо дергаясь, забежал вперед перед Киселевым и Барановым, известными и популярными в гимназии личностями, учениками 7-го класса, шедшими в толпе своих приятелей, соратников и подлипал.