Темная сторона луны - [59]

– Я вам говорил два или три раза, я не знаю, кто это был! Кто-то приблизительно ее возраста, судя по голосу.

– Вы когда-нибудь слышали этот голос раньше?

– Думаю, да… Не уверен. Это был голос янки, подумал я. Но многие люди в этих краях говорят как янки. В любом случае это был всего лишь шепот. Хотя подождите! Было кое-что еще!

– Да?

– Могу поклясться, что слышал, как Мэдж умоляла не покидать ее. И он ответил: «У меня нет другого выбора; черт бы все это побрал, но у меня нет выбора». Потом он смотался, и появился я. Там, в лунном свете, стояла Мэдж, в состоянии, которое я описать не могу и пытаться не стану. Я спросил, кто с ней был; она сказала, что никто, и я притворился, что поверил ей. Вот, маэстро! Я вам до сих пор этого не говорил, потому что…

– Потому что забыли?

Судорога пробежала по лицу Янси.

– Нет! – крикнул он. – Потому что я ее так чертовски ревновал, что я… Извини, Камилла!..

– Пожалуйста, не извиняйся, Янси. Среди нас есть и другие, – проговорила Камилла своим чистым голосом, – которые временами бывают излишне ревнивы и все же вынуждены это скрывать, как сделал ты. Ты ведь скрыл это?

– Пытался, хотя это было нелегко. Думаю, старина Янс не слишком большой специалист по части женщин. Мэдж никогда не выглядела так после того, как проводила несколько минут в моей компании. И я не знаю, что это был за человек. Я мог бы убить ублюдка в ту же секунду, не сходя с места; но я не знал, кто он, и до сих пор не знаю. От Мэдж тоже было мало толку. Она начала распространяться об одиночестве своей жизни, что она слишком молода, чтобы стать отшельницей, и что не может этого вынести. Я постарался ее утешить, но мало чего достиг. Потом спустился старикан, тоже в смятении и беспокойстве по поводу Мэдж…

– Понимаю, – заметил доктор Фелл. – Не хотите ли попробовать расширить еще и эту часть истории?

– Хорошо, пусть будет по-вашему. Коготок увяз, всей птичке пропасть! Под аккомпанемент пушек-призраков на заднем плане Мэдж и ее старик налетели друг на друга, наговорив кучу бессмысленных слов.

С некоторыми подробностями Янси воспроизвел сцену под магнолиями.

– Конечно, – продолжал он, – я сказал, что, должно быть, это я произнес те слова, которые услыхал папаша Мэйнард, насчет того, какое будет несчастье, если он застанет меня с Мэдж. Я это сделал, чтобы Мэдж почувствовала себя лучше. Но ей не стало лучше, и не думаю, что папаша поверил мне хотя бы на минуту. Потом пошла вся эта игра. Почему Мэдж взорвалась и сказала: «Иногда мне кажется, что все это не стоит…» – и что она имела в виду? Что грызло старика? Так что помогите мне, доктор Фелл, я не упустил ни одного слова, ни одной интонации. Вы больше не хотите, чтобы я опять рассказывал про воскресный вечер, так?

– Нет, – согласился доктор Фелл. – Боюсь, картина воскресного вечера настолько же полна, насколько разоблачительна. Что насчет вчерашнего вечера?

– Вчерашнего вечера?

Доктор Фелл указал на Камиллу и Алана:

– Именно вы, мистер Бил, обратили их внимание на второе послание на школьной доске. Самые первые ваши слова ко мне сегодня утром были о том, что вы его не поняли. Однако послание было прямым, чтобы не сказать откровенным. Что же вы не смогли в нем понять?

– Послушайте! – сказал Янси, словно с трудом стараясь рассуждать разумно. – Вы и Камилла процитировали третье послание, то, из-за которого мы понеслись сюда как ненормальные. Позвольте мне процитировать второе. «Человек, которого вы ищете, – то есть убийца, – любовник Мэдж». Помните это, маэстро? Вы, похоже, думаете, что этот шутник со школьной доской может стрелять достаточно метко.

– Дальше?

– Прошу прощения, если для меня это слишком личный вопрос, – сказал Янси, – но что шутник подразумевал под словом «любовник»? Вкладывал ли он в него романтический смысл, имея в виду поклонника, который просто предан своей даме? Или он вкладывал современный смысл, имея в виду завоевателя, который появляется, крутит-вертит ею и затаскивает в постель, получая все полагающиеся по этому случаю привилегии? Если шутник прав, то доллар за пончик, это второй случай. Но что насчет самой Мэдж? Мне ненавистна сама мысль о том, что это нежная девчушка была… была…

– Была менее чем безупречна?

– О, безупречна! Кому нужна эта безупречность, бога ради?

– Тогда что вы пытаетесь сказать? Очень ли огорчит вас, сэр, если окажется, что образ, который вы создали в своем воображении, обладает свойствами, весьма отличными от невинной овечки?

– Не спрашивайте меня, что я имею в виду, потому что я и сам этого не знаю! Огорчит ли меня? Да, думаю, огорчит; я всего лишь человек. Но кто я такой, чтобы отдавать приказы Мэдж и указывать, как ей поступить? Что мне делать, если она не видит, какое чистое золото этот старина Янс?

Не сводите глаз с левой стороны дороги, леди и джентльмены! Примерно через тридцать минут, сразу же после перекрестка, вы увидите кирпичный бастион Форт-Молтри, как их строили во время испано-американской войны. Что мы предполагаем здесь найти? Не представляю! И вообще, вся эта история меня добивает. Вот вам мой девиз: пропади все пропадом!

Через минуту-другую, поставив машину с правой стороны дороги, потому что левая была вся уже забита автомобилями, они направились к Форт-Молтри через Миддл-стрит.