Темная сторона Кая - [13]

– Тебе же встречаться с кем-то надо, разве нет? – спрашиваю я. Из коридора доносится знакомый шум, все разбегаются по классам. Я для себя уже решила, что опоздаю на биологию. Чайна не отвечает, но хватает меня за плечи, прижимает к стене и с беспокойством и даже тревогой всматривается в мои глаза.

Да что же происходит?

– Ты хочешь пропустить урок? Я с тобой. И вообще, давай уедем из Уэстервилля. Переберемся в Колумбус и… – Она останавливается, качает головой. – Или рванем в Кливленд. Да куда угодно, только бы не оставаться здесь. Хороший план, а? Как тебе?

– Эй, полегче. – Я совершенно сбита с толку. Что ее так расстроило? Почему она так рвется уехать из родного города? – Ты почему пропускаешь урок?

Ее лицо меняется на маску ужаса.

– Господи. – Она роняет руки, сутулится и даже как будто становится еще меньше ростом. Голос едва слышен. – Так ты еще не видела…

– Чего не видела? – Сердце мечется в груди, слова скребут горло, словно наждачная бумага. Детали утреннего пазла начинают понемногу складываться, и страх пронзает меня и режет на кусочки. – Чайна? Чего я еще не видела?

– Вот дерьмо… – Чайна со стоном прислоняется к раковине умывальника и закрывает ладонями лицо, чтобы не смотреть и не видеть меня. – Думала, тебе пошлют первой… Извини. Я совсем не хочу показывать тебе это, но… – Она отталкивается от раковины, выпрямляется, достает телефон и несколько секунд молча пролистывает страницы. Потом протягивает телефон мне и снова извиняется. – Я за тебя покрышки Харрисону порежу.

Еще секунду или две я недоуменно смотрю на подругу, держа в руке ее телефон. Не знаю и даже не представляю, что там увижу, но к горлу уже подступает волна тошноты и дрожат руки. Сердце трепыхается, будто его смяли в пульпу.

Видео.

Я сглатываю, нажимаю кнопку «плей», и… воздух вырывается из легких. Это видео со мной. Запись с воскресной вечеринки у Мэдди Роуми. Как удар под дых. На видео я наверху, в той спальне, сижу на коленях у Харрисона Бойда. И улыбаюсь прямо в камеру, как последняя идиотка.

Сцена разворачивается у меня на глазах, и я чувствую, как холодеет лицо. Смотрю на Ванессу Мерфи, словно на какую-то незнакомку. Она встает с колен Харрисона и начинает танцевать под звучащую где-то на заднем фоне музыку. Поднимает руки, теребит волосы и медленно избавляется от одежды. Подбирается к Харрисону и… изображение расплывается.

– Дальше лучше не смотреть. – Чайна выхватывает у меня телефон. Оно и к лучшему. Я и не хочу смотреть остальное – сама знаю, что было дальше и что случилось в ту ночь. – Можешь мне поверить, там не так много всего, и в любом случае многого не увидишь, но…

В глазах темнеет от ярости.

– Так этот паршивец слил видео моего стриптиза? – Я едва не отрываю раковину от стены, хлопаю ладонью по замызганному, расколотому трещиной зеркалу.

И долго же он записывал? Меня переполняет злость. Кажется, еще немного, и я просто взорвусь здесь, в этом туалете. Как он мог? Как посмел поступить со мной так? Неужели и вправду так разозлился, что поставил целью опозорить меня, сломать мне жизнь? Я знаю, как такое бывает.

Когда несколько месяцев назад в Сеть попали голые селфи Кристен Роджерс, все только об этом и говорили. И я в том числе. Потому что если на линии огня оказался не ты, то такого рода вещи воспринимаются как развлечение. Люди могли сплетничать о моей сексуальной жизни, но я не была той несчастной девушкой, которая отправила свои личные фотографии плохому парню. Когда шли такие разговоры, я обычно закатывала глаза – ну какие ж они глупые, эти девчонки, – но теперь я оказалась на их месте, и мне совсем не до смеха. Нет, это страшно.

Теперь понятно, почему все вели себя так странно в коридоре. Потому что они знают. Они все видели – это я гарантирую. Новости такого рода распространяются со скоростью лесного пожара. Мое выступление видел весь Уэстервилль, а может быть, и весь штат Огайо. Или даже… Нет, об этом лучше не думать.

– Чайнаааа, – взвываю я, вскидывая руки, и начинаю дышать быстро-быстро. Надо успокоиться, выгнать поселившийся во мне страх. Подруга здесь ничем уже не поможет. Видео доступно всем. И мне нужно придумать, как выйти отсюда с поднятой головой, зная, что все в этой гребаной школе видели меня без одежды.

Но это далеко не самое худшее. Самое худшее то, что Харрисон, не имея абсолютно никакого права делиться с кем-либо интимным видео, тем не менее им поделился. Со всей школой. С моими самыми близкими друзьями. С людьми, которые едва знают меня. Со всеми. То доверие, что было между нами, разбито на миллион кусочков. Я не хотела отношений с ним, но это не значит, что мне было наплевать на него. А ему определенно наплевать на меня, и если он смог поступить со мной вот так, значит, я никогда, с самого начала, ничего для него не значила. Потому что если бы он имел ко мне хоть капельку уважения, то не выставил на всеобщее обозрение наши интимные моменты.

Харрисон совершил предательство. Худшее из всех возможных.

Вытираю о джинсы влажные и липкие от пота ладони. Дышится тяжело, с натугой. Сердце трепещет. Голова идет кругом. И… все вдруг мутнеет, перед глазами плывут круги… Это что же, у меня на самом деле останавливается сердце?