Темная сестра - [10]
Мэгги ощутила странный трепет. Она отложила дневник и обернулась посмотреть, что с Сэмом. Он весело играл рядом с ее креслом — возился со старой жестяной коробкой из-под печенья, набитой игрушечными солдатиками. Мэгги снова взяла дневник и перечитала страницу. За тем, что показалось ей обыкновенным гербализмом, явно скрывалось что-то еще. «Рута, зверобой, укроп...»
Она перелистывала страницы в поисках других карандашных записей.
Слушать. Это занятие я люблю больше всего. И я могу это с помощью или без помощи настоя. В ветреный день, когда солнце только что встало, или на закате, что мне больше всего по сердцу, лечь в высокой, увитой листвой беседке и слушать и ждать ветра. И я жду и жду, и вот он приходит с посланиями, что написаны на ветру в листьях, иногда я боюсь, мое сердце разобьется. А если я делаю снадобье, это настой из полыни, подслащенный медом. Или я делаю отвар с лавром, полынью и лапчаткой и дышу им. Но слушать я могу и без настоя или отвара.
Мэгги читала дальше:
Пару слов о полыни, ее также называют ведьминой травой и стариной гарри и артемизией и чернобыльником. Почему «старина гарри», я не могу сказать, ведь полынь «она» и тоже принадлежит Диане, которую еще зовут Артемидой. Ее планета Венера, а ее стихия Воздух.
И вот она очень полезна для зрения; хороши и настой, и отвар или просто свежие листья, если их растереть на зеркале или кристалле. Она также прогоняет усталость и я проходила большие расстояния — диких зверей она тоже отпугивает. И вот собирать ее надо перед рассветом во время нарастающей луны: А. говорит и настаивает, что нужно взять растение, склоненное к северу. А еще она сильнее всего, когда ее срывают в полнолуние.
Через несколько страниц Мэгги наткнулась на имя хозяйки дневника:
П. Б. приходит ко мне в ужасном горе, я никогда не видела такого горя, она бесплодна. Белла, говорит она мне, три года и нет ребенка! Я дала ей совет, а еще у меня нашлось немного шпинатного щавеля, и я сделала ей саше, пока мы говорили. Я не хотела давать ей что-то от моего Мужчины, ведь его сейчас так трудно найти, поэтому я положила брионию, она хороша, но П. Б. этого знать не надо. Я сказала, чтобы она ела маковое зерно и семена подсолнуха в пироге, и послала ее искать омелу. Словом, я надеюсь, что у нее получится, но боюсь, что не могу это увидеть.
И вот А. выбранила меня за все это, ведь она любит повторять: «Будь молчалива, как священный дуб». Она говорит — люди оборачиваются. Но я говорю — мы должны помогать, и все тут.
Выходит, теперь Мэгги знала имя хозяйки дневника. Ее звали Белла. Рыжая Белла. И Белла была кем-то вроде ведьмы.
Мэгги зачитывалась дневником, словно это были важные новости. Некоторые из карандашных заметок она не могла полностью разобрать; в других просто более подробно расписывалось использование трав. Она настолько погрузилась в чтение, что даже подпрыгнула, когда из-за кресла донесся визг Сэма.
— Она меня укусила! — взвыл мальчик.
Он показал ей руку — она увидела тонкую струйку крови, бегущую между большим и указательным пальцами. Мэгги поняла, кто виноват. Уголок жестяной коробки из-под печенья изогнулся, и теперь оттуда торчала полоска металла, острая, как лезвие.
— Ах ты, непослушная жестянка! — воскликнула Мэгги. — Да за такие проделки мы тебя выбросим!
— Это не жестянка, — возразил мальчик. — Жестянка меня не кусала.
Мать взяла маленькую белую руку сына и поднесла ее ко рту, высасывая темно-красные бусинки крови.
— Но кто же тогда? — спросила она успокаивающим тоном.
7
Когда Алекс вернулся домой с работы, Мэгги, Эми и Сэм играли во дворе. Большая голубая свеча в медном подсвечнике была воткнута по центру между плитами двора, ее пламя трепетало на слабом ветру. Теперь прыгать должна была Эми.
И Эми прыгнула. Она совсем не задела свечу и крикнула: «Мамина очередь!» Мэгги отступила на пару шагов, повторила стишок и хорошенько разбежалась. Она прыгнула на несколько футов, тоже не задев свечу.
— Нечестно! — завизжала девочка. — Так нечестно! Ты должна стоять смирно, а потом сразу прыгать.
— В чем дело? — спросил Алекс.
— Замолчи! — крикнула Эми. — Очередь Сэма!
Но мальчик боялся прыгать.
— Трусишка, трусишка! — завопила сестра. — Это просто.
— Не хочу я.
— А можно, я попробую? — попросил Алекс.
Он встал перед свечой и легко перепрыгнул ее без разбега.
— Нет! — взревела Эми. — Ты должен сказать про Джека! Так надо!
— Ладно.
Алекс прыгнул еще раз, почитав стишок.
— Теперь Сэм должен прыгнуть.
— Нет, если он этого не хочет.
— Он зануда.
— Я не зануда.
— Я знаю, — подтвердил Алекс, беря сына на руки. — Я буду держать его, и тогда получится, что мы прыгнули вместе. По рукам, Сэм?
Мальчик кивнул. Сестра ныла, что это не считается, но они все равно прыгнули вместе и хором прочитали стишок. У Мэгги получалось хуже, поэтому ей пришлось повторить попытку.
— А ты знала, что Джек — одно из имен дьявола? — спросил Алекс. — Кажется, эта игра — старый языческий способ исцеления от какой-то болезни.
— От экземы. — уточнила Мэгги. — И в данном случае Джеком называют не дьявола, а одно растение.
Впервые па русском – один из знаковых романов мастера британскою магического реализма, автора таких интеллектуальных бестселлеров, как «Зубная фея» и «Курение мака», «Скоро будет буря» и «Правда жизни».Майк и Ким Хэнсон пожертвовали всем в своей жизни, чтобы осуществить давнюю мечту – поселиться на заброшенной вилле на крохотном греческом островке. Но почему все, о чем они только ни подумают, сразу воплощается – змеи, скорпионы и тропические бури? Кто наблюдает за ними от руин монастыря, сохраняя абсолютную неподвижность? И не сам ли древний святой бродит в железных башмаках по горным тропинкам, безжалостно насаждая справедливость?
Впервые на русском – в буквальном смысле волшебный роман мастера британского магического реализма, автора, который, по словам именитого Джонатана Кэрролла, пишет именно те книги, которые мы всю жизнь надеемся отыскать, но крайне редко находим. Тара Мартин ушла гулять в весенний лес – и пропала без вести. Ее родные, соседи, полиция обшарили окрестность сверху донизу, но не нашли ни малейших следов шестнадцатилетней девушки. В отсутствие каких-либо улик полиция даже пыталась выбить признание из возлюбленного Тары – талантливого гитариста Ричи со всеми задатками будущей рок-звезды.
От знаменитого автора «Зубной феи» и «Курения мака» – эпическая сага о семье, любви, войне и волшебстве. Марта – матриарх семьи из семи дочерей, передающей по кругу Фрэнка, родившегося в последний год войны у эмоционально нестабильной Кэсси, ассоциирующей себя с леди Годивой. Фрэнк общается с невидимым Человеком за стеклом и учится бальзамированию, осваивается в коммуне и пытается совладать с зачатками дара предвидения…
«Зубная Фея» – самый известный роман блестящего английского писателя Грэма Джойса.Существует поверье: если ребенок, засыпая, положит под подушку выпавший молочный зуб, его заберет Зубная Фея и оставит вместо зуба монетку.Проснувшись однажды ночью, семилетний Сэм обнаруживает у своей постели Зубную Фею, больше похожую не на персонажа Шарля Перро или братьев Гримм, а на злобного гопника неопределенного пола. Он сам виноват: не надо было просыпаться, не надо было видеть фею. Теперь она (или он?) будет сопровождать Сэма все его детство и юношество, меняясь вместе с ним, то помогая ему, то угрожая, но ни разу не давая ответа на вопрос: реальность это или кошмарный сон и кто кому снится?
В бескомпромиссном, галлюцинаторно-ярком романе "Курение мака" Грэм Джойс рассказывает историю английского электрика, который получает из МИДа сообщение о том, что его студентка-дочь задержана в Таиланде с грузом опиума. Отправляясь ей на выручку в компании приятеля по викторине типа «Что, где, когда» и своего старшего сына, христианского фундаменталиста, он оказывается в самом центре «золотого треугольника» наркоторговли и вынужден противостоять как «опиумным генералам», так и складывавшейся веками системе народных верований, вступить в смертельную схватку за жизнь и душу своей дочери с таиландскими наркобаронами и самим Духом Опиума.
Знаменитый писатель Джонатан Кэрролл сказал, что Грэм Джойс пишет именно те романы, которые мы всю жизнь надеемся отыскать, но крайне редко находим.«Магический реалист» Джойс виртуозно препарирует страхи и внутрисемейную ненависть, филигранно живописует тлеющий под спудом эротизм и смутное ощущение угрозы. В романе «Скоро будет буря» большая компания англичан приезжает отдыхать на юг Франции и поселяется в огромном старом особняке. На дворе август – пора убийственно жарких дней, за которыми нередко следуют грозы и ураганы.
Рут Джефферсон, медсестра с двадцатилетним опытом и сложной судьбой, оказывается в ужасной ситуации: женщину обвиняют в тяжком преступлении — убийстве новорожденного мальчика. Его родители накануне запретили Рут прикасаться к ребенку, и клиника заменила медсестру. Но на следующее утро мальчик умер от сердечного приступа. Виновной называют именно Рут: выполнила ли она приказ руководства или вмешалась? Спустя некоторое время оказывается, что ее «вина» — цвет кожи. Сможет ли Рут доказать свою невиновность? Дизайнер обложки Марта Лешак.
В книгу лауреата Национальной премии ГДР Рут Вернер — в прошлом бесстрашной разведчицы-антифашистки, работавшей с Рихардом Зорге и Шандором Радо, а ныне известной писательницы ГДР — вошел сборник рассказов «Гонг торговца фарфором», в захватывающей художественной форме воспроизводящий эпизоды подпольной антифашистской борьбы, а также повести «В больнице» и «Летний день», написанные на материале повседневной жизни ГДР.
Разные по стилю и тематике произведения, включенные в сборник, дадут представление о характерных явлениях в современной польской прозе. Открывает книгу интересная психологическая повесть «Отдохни после бега» талантливого прозаика среднего поколения Владислава Терлецкого. Полна драматизма повесть «Серый нимб» Юлиана Кавальца, рассказывающая об убийстве сельского активиста при разделе помещичьей земли. В «Катастрофе» Вацлава Билинского ставятся важные вопросы ответственности человека, строителя социалистической Польши, за свои решения и поступки.
Сегодня, в 2017 году, спустя столетие после штурма Зимнего и Московского восстания, Октябрьская революция по-прежнему вызывает споры. Была ли она неизбежна? Почему один период в истории великой российской державы уступил место другому лишь через кровь Гражданской войны? Каково влияние Октября на ход мировой истории? В этом сборнике, как и в книге «Семнадцать о Семнадцатом», писатели рассказывают об Октябре и его эхе в Одессе и на Чукотке, в Париже и архангельской деревне, сто лет назад и в наши дни.
Как заново научиться любить? На этот важнейший из всех вопросов, которые ставит жизнь, единого ответа не существует. Для Алекса, героя романа, любящего жену, но разучившегося выражать ей свою любовь, любящего сына, но не умеющего понять ребенка, ответ находит его восьмилетний сын. Сэм у Алекса не такой, как все. Живущий в мире, он отделен от мира. Все, что находится вне его, для мальчика – пугающая загадка. Но когда он дает волю воображению и строит на экране из кубиков новый мир, в котором нет места страху, жизнь мальчика и его семьи чудесно преображается…
«Эта книга для тех, кто мечтает жить ярко и успешно. Она захватывает и просто поражает большими и яркими знаниями, классикой позитивного мышления, оптимизма. Создает высокий настрой, заставляет мыслить, открывать собственную философию успешной жизни. Она формирует жизненный тонус победителя. А множество притч, сказаний и легенд делает повествование очень увлекательным» Е. А. Подгорный, олимпийский чемпион.