Темная планета - [21]

Достав из кармана стальной осколок, опробовал острие кончиком пальца. Продолбив с его помощью, небольшое углубление в пятнистом стволе дерева, стал жадно слизывать вытекающую из отверстия тягучую смолу. По вкусу она походила на чуть горьковатый мед, размешанный с валерьянкой – не самое отвратительное сочетание встреченных мною на этой планете. Пахучая навозом смола громового дерева хорошо утоляла голод и жажду, а если ее растереть тонким слоем по коже, осложняла хищникам твое нахождение, забивая данный тебе от рождения запах своим собственным. Специальная подготовка и внесенные в организм с помощью микрохирургии кванторов небольшие, но важные модификации, позволяли кадетам месяцами и даже при необходимости годами обходиться без пищи, но не воды. Вода была жизненно необходимой для протекающих в организме процессов окисления. Ядовитые токсины, выделяемые телом, перерабатывались и растворялись внутри органов, превращаясь в необходимый запас питательных веществ. Я знал, что тоже могу легко обойтись без еды долгое время, но по старой привычке старался придерживаться привычного распорядка и никогда не голодать без острой на то необходимости. Охотиться приходилось в основном на насекомых, ценных белками и протеинами. Я выковыривал их из коры, не утруждая ловлей среди ветвей, а потом запивал водой из широких и глубоких листьев-кувшинок, в которых даже в самую жаркую и душную погоду воды была всегда в избытке благодаря скапливающейся росе. Если хорошо знать местные особенности, выжить даже в этой враждебной среде было вполне по силам. Единственный способ уцелеть – быть умнее, хитрее и… выше всех. Чем ближе к верхним ярусам, тем меньше древесных хищников обитало и тем проще передвигаться по голым ветвям. Зато появляется постоянная угроза атаки со стороны криланов и серлов, охотящихся только в вершинах тысячелетних древесных исполинов. Еще не до конца затянулась на ноге рана и свежи воспоминания о напавшем на меня лимане, молниеносно спикировавшего с небес, когда я неосторожно выбрался на открытый участок ветки, над которым виднелся десятиметровый разрыв в растительности. Тварь просто свалилась мне на голову буквально ниоткуда и тут же присосалась к бедру зубатой пастью. Я, конечно, успел биотическим ударом отделить ее голову от тела и столкнуть дергающееся тело в нижний ад, но след от нашего знакомства остался. Ведь даже грамм нейротоксичного яда, содержавшегося в слюне лимана, мог легко убить даже слона. К счастью я был неподвержен его воздействию, но радоваться не спешил, ведь яд не единственная опасность, подстерегающая путника в этом адском месте. Я хорошо усвоил полученный урок и больше не стремился идти по легкому пути. Любой разрыв в растительности – потенциальное место атаки. Пустое пространство – хищник в засаде. Все это стало аксиомой.

Туземцы Хлории воспринимали этот мир по уровням бытия. Первый и самый низший – земля и вода. Второй – жизнь на ветвях высоко над грязью и бренностью низшего мира. Третий, полубожественный – высоко в небесах, там, где безраздельно правили ветра и парили газовые острова, а жителями являлись наездники воздушных змеев – гитаэ. Четвертый – граница атмосферы и ближний космос, где обитали лишь боги и их приближенные слуги. Я бы добавил еще один уровень, разделив небеса пополам. Особенностью местного воздуха являлась ее аномальная плотность на больших высотах. Насыщение кислорода примесями водорода, гелия и аргона накладывали свои особенности на газовый состав атмосферы. Мои легкие легко приспособились к атмосферному давлению двух первых уровней, а вот чуть выше и я мог потерять сознание от перенасыщения крови излишками летучих газов. Многие животные напротив чувствовали себя вполне комфортно, всячески избегая уровней с низким давлением. Для меня стало откровением, что не только земля кишела жизнью, но и небеса, где ее было едва ли не больше чем внизу. Величественные создания размерами с земного кита медленно порхали в воздушных потоках сопровождаемые другими животными похожими на раздутых скатов. Следом за ними на почтительном расстоянии парили медузообразные полупрозрачные животные приспособившиеся подбирать остатки трапезы. Это удивительное междумирье для меня было полно загадок. Я всерьез подумывал вернуться к его тщательному изучению когда-нибудь в будущем, когда все испытания окажутся позади, и я обрету необходимую самостоятельность.

Решив немного передохнуть, я закрыл уши руками, чтобы не слышать грохота двух громадных исполинов которые дрались, как тряпичники, в двухстах метрах от меня. Сражение длилось, наверное, не первый год. Деревья-близнецы, теперь два супергиганта, сделались смертельными врагами. Случайно они росли на небольшом расстоянии друг от друга. Затем их ветви стали соприкасаться, и они обменивались ударами листвы, обламывая сучья. Дальнейший рост позволил им почти обняться, и они боролись, стараясь, вырвать друг друга с корнями. Их гибкие деревянные мышцы хрустели, размахивающиеся ветви производили громоподобные звуки. Вероятно, они и умрут вместе лет через сто, но прежде дадут поколение молодых отпрысков, что продолжат борьбу родичей и сделают эту часть леса совершенно непроходимой.