Темная ночь - [17]

– Нет, не всегда, – ответил тот, кто орудовал мечом. – Обычно он меньше сопротивляется. – Взгляд его темных глаз был жестким, а тон – страдальческим. – Эта женщина…

«Убийца!» – мысленно крикнула Эшлин, готовая броситься на него. Всю жизнь ее терзали голоса – день за днем на нее обрушивались тысячелетия полных ненависти обвинений, криков ужаса. И единственный человек, принесший ей мир и покой, был жестоко убит прямо у нее на глазах. «Сделай же что-нибудь, Дэрроу!» – приказала себе Эшлин. Она вытерла пылающие глаза тыльной стороной ладони и выпрямилась, насколько позволяли трясущиеся ноги. «Но что я могу сделать? – спросила себя она. – Ведь их больше, и они сильнее».

Покрытый с ног до головы татуировками воин хмуро рассматривал девушку. У него были темно-русые, по-военному коротко остриженные волосы, пирсинг в обеих бровях и мягкие полные губы, а мускулов куда больше, чем у чемпиона мира по силовому троеборью. Его можно было бы назвать красивым – он обладал красотой серийного убийцы, если бы не эти ужасные татуировки. Жуткие сцены с войной и оружием покрывали даже его щеки. Глаза были того же фиалкового цвета, что и у Мэддокса, но, в отличие от последнего, в них не улавливалось ни намека на тепло и хоть какие-то эмоции. У него из носа подтекала кровь, которую он то и дело отирал с подбородка.

– Мы должны сделать что-то с девчонкой, – процедил он, выделив голосом слово «что-то». «Снова тот же холодный, равнодушный тон», – заметила про себя Эшлин. – Мне не нравится, что она здесь.

– Пусть так, Аэрон, но мы и пальцем ее не тронем. – Произнесший это был обладателем чернильно-черных волос, темным нимбом обрамлявших голову, и разноцветных глаз – один был карим, другой – голубым. Все его лицо покрывали шрамы. На первый взгляд он казался уродливым. Однако в следующее мгновение приходило понимание, что в нем есть нечто особенное, какой-то почти гипнотический магнетизм, который исходил от него вместе с ароматом роз. – Завтра утром она будет в том же состоянии, что сейчас. Дышащая и одетая.

– Совсем как Мэддокс, которому и достанется все веселье, – раздался за спиной у Эшлин насмешливый голос, заставивший ее резко обернуться.

Красивый бледный мужчина стоял в дверном проеме. Он рассматривал ее голодным взглядом, словно снял с нее одежду и любуется открывшимся ему зрелищем. Дрожь прокатилась по телу девушки, от макушки к кончикам пальцев на ногах. «Ублюдки, все они!» – выругалась она про себя. Она недобро осмотрела комнату, и ее взгляд остановился на окровавленном мече, валявшемся на полу, том самом, который прошел сквозь тело Мэддокса, словно сквозь тончайший шелк.

– Я хочу знать, кто она, – громко произнес татуированный – Аэрон. – И я хочу знать, почему Мэддокс притащил ее сюда. Он знает правила.

– Она, наверное, была на холме вместе с другими смертными, – отозвался ангел. – Но это, конечно, не объясняет, почему он привел ее в замок.

Эшлин стало смешно, но она не смогла рассмеяться, так как ее почти полностью покинули силы. «Я должна была послушаться Макинтоша! – думала она. – Это место – обиталище демонов!»

– Ну и что будем с ней делать? – спросил Аэрон.

Мужчины вновь повернули голову в ее сторону, а Эшлин рванулась к мечу. Обхватив пальцами рукоять, она выпрямилась и выставила клинок острием в их сторону. Меч оказался тяжелее, чем она думала, и ее руки тут же задрожали от напряжения, но девушка не опустила его. Воины едва удостоили произошедшее вниманием, им явно было совсем не страшно, но это не сломило ее волю сражаться. Хотя она знала Мэддокса совсем недолго, внутри ее клокотали неистовая скорбь и жажда возмездия. «Мэддокс, – его имя прошелестело в ее сознании. – Его больше нет. И никогда уже не будет». Ее живот свело болезненным спазмом.

– Я убью вас всех! Он не сделал ничего плохого! – закричала девушка.

– Не сделал ничего плохого? – фыркнул кто-то из воинов.

– Она хочет убить нас. Значит, охотники где-то на подходе, – бросил Аэрон с отвращением.

– Охотник никогда бы не сказал, что Мэддокс не сделал ничего плохого. Даже в шутку.

– Охотник – нет, а вот наживка – еще как. Помните: каждое слово, что они произносят с самым невинным видом, – ложь.

– Я видел на мониторах, как Мэддокс убил четверых человек, чего бы он никогда не сделал, будь они невинны. И в то же самое время в лесу оказалась обычная, посторонняя женщина? Я не верю в такие совпадения.

– Думаете, она умеет обращаться с мечом?

Снова послышалось фырканье.

– Конечно нет. Посмотри, как она его держит.

– Смелая, однако, штучка.

Эшлин таращилась на них, с трудом следя за беседой.

– Вам что, совсем нет дела, что погиб человек? Что это вы его убили?

Ангел в черном рассмеялся, причем совершенно искренне, хотя в его зеленых глазах стояло страдание.

– Поверь мне, Мэддокс поблагодарит нас утром, – проговорил он.

– Если прежде не убьет нас за то, что торчим в его комнате, – поправил его кто-то.

К удивлению Эшлин, несколько человек усмехнулись. Все тряхнули головой, выражая искреннее согласие. Только тот, кто наносил Мэддоксу смертельные раны, оставался неподвижен и хранил молчание. Не отрываясь, он смотрел на тело Мэддокса, и его черты были искажены болью и виной. «Вот и прекрасно!» – решила Эшлин. Она была рада, что он мучается из-за содеянного.