Темная материя - [53]
Раздумав нажимать на звонок, он поднимается по лестнице на третий этаж, где его взгляд останавливается на двери, по которой сразу видно, что за ней кто-то стоит и слушает, затаив дыхание. Подойдя поближе, он прижимается щекой к деревянной створке, приникнув настороженным ухом к настороженному уху за дверью. Создавшегося напряжения хватило бы, чтобы зажечь лампочку. Двое взрослых мужчин, разделенных только одной доской, силились уловить друг друга, напрягая все чувства так, словно стремились слиться в единое существо. Вдруг дверь распахнулась.
На пороге стоит Себастьян со следами внезапно оборванной ссоры на губах, с раздутыми до упора легкими, с глоткой, уже напрягшейся для крика. Его взгляд растерянно мечется туда и сюда на уровне глаз комиссара.
— У вас найдется мусорное ведро? — спрашивает Шильф.
Он протягивает хозяину квартиры, к которому предполагает наведаться в гости, смятый бумажный пакетик, из которого высыпаются крошки. Быстрым движением Себастьян выбивает пакетик из его руки.
— Убирайтесь!
Комиссар, разумеется, давно просунул в дверь ногу. Сквозь узкую щелку они смотрят друг другу в лицо. Вместо того чтобы начать ругаться и бороться за право входа, они внезапно оказываются рядом, вместе запертые в плотной капсуле тишины, в которой между ними происходит что-то, для чего в языке не находится слов. Встреча. Одновременная остановка в точке пересечения двух разнородных расстройств жизненного порядка.
«Вот и затянулся узел, бесповоротно соединивший наши жизненные пути, подумал комиссар», — думает комиссар.
Течет время размеренно падающими каплями из подтекающего крана в квартире за спиной Себастьяна. Течет время, отмеряемое стуком пневматического молотка, доносящимся из отдаленного переулка. Вероятно, есть много вопросов, которые стоило бы обсудить. Почему у каждого из них такое чувство, будто другой явился для того, чтобы ему помочь? Можно ли остановить крушение жизни на грани разлома? Как потом склеить трещины? Может ли происходить между незнакомыми людьми что-то похожее на взаимное узнавание с первого взгляда?
Однако нельзя же вечно стоять на месте!
— Профессор, — произносит Шильф тихо, с оттенком сожаления, — я из полиции.
Себастьян тотчас же пропускает его через порог, а сам на негнущихся ногах уходит в квартиру. Не оглядываясь на посетителя, он устало опускается в гостиной на кушетку и садится, облокотясь на колени и подперев голову ладонями.
— Сожалею, — говорит комиссар Себастьяну, когда тот наконец поднимает голову и трет себе покрасневшие глаза. — Но я все еще тут.
И снова в комнату сочится тишина, от которой уже не веет задушевностью. Это молчание двух путников, ожидающих на вокзале каждый своего поезда. В то время как Себастьян глядит в потолок, будто там, наверху, может быть что-то интересное, комиссар осматривается в комнате. Вещи в ней стоят как потерянные. Они словно бы утратили то, что прежде объединяло их в подобранный со вкусом интерьер. Вещи стоят безучастные, как статисты, не занятые в мизансцене.
Потребовались какие-то секунды, печально думает Шильф, чтобы все здесь кануло в прошлое.
Он вслушивается в отголоски той сцены, которую поневоле воспринимала комната, ведь у предметов нет ушей, которые можно заткнуть. По стенам по-прежнему мелькает тень мужчины, мечется туда и сюда в поисках выхода, заламывая над головой руки, словно для защиты от чего-то тяжелого, что грозит на него свалиться. В кожаной обивке кресла застряли крики женщины.
Это кино! Этого не может быть в действительности!
Ее наманикюренные пальцы разворочали лежащую на журнальном столике стопку журналов; она хотела спихнуть их на пол, но удержалась.
Ральф мертв? Мой сын похищен? А я, счастливая и ни о чем не догадывающаяся, катаюсь в Аироло на велосипеде?
Счастье и неведение, думает Шильф, — это слова-синонимы, милая госпожа профессорша!
Спинка дивана трясется под ударами мужского кулака.
Посмотри! На! Меня! Не мог я тебе позвонить, черт возьми!
Пауза. Передышка.
Потише, пожалуйста!
Мужчина расхохотался так, что заколыхались занавески.
Можешь не волноваться, он спит как убитый. Таблетка на дорожку.
Смех затихает. Со стеклянной поверхности журнального столика, испаряясь, сходит отпечаток женской руки.
Тут что-то… Не так… Я не могу…
А я?
Мужской голос, набирая силу, расталкивает стены, увеличивая пространство комнаты до размеров собора, где каждое слово, отдаваясь от стен, продолжает звучать несколько секунд.
Хочешь знать, что я пережил? Вот каково это чувствовать! Вот так, вот так!
Кресло отскакивает в сторону, когда на него падает хрупкое тело, которое только что сильно тряхнули за плечи.
Себастьян! Пусти!
Последний возглас — как вспышка молнии, хлопнувшая дверь — удар грома. После бури — тишь да гладь. Чистое издевательство. Соседская собака заливается на три голоса — тоненький, средний и громкий.
— Вам знакомо это чувство, когда ты все потерял? — спрашивает Себастьян.
— Лучше, чем вы себе представляете.
— Как вас зовут-то хоть?
— Шильф.
Себастьян медленно опускает взгляд, устремленный на потолок, и повторяет услышанное имя, которое так легко сходит у него с языка: Шильф.
Юли Цее — молодая, но уже именитая немецкая писательница. Ее первый роман «Орлы и ангелы» был удостоен Немецкой книжной премии 2001 года за лучший дебют и получил не меньше десятка других европейских наград. Сейчас Цее автор четырех романов, ее произведения переведены на тридцать пять языков.Герой дебютного романа Цее, талантливый юрист-международник Макс, чем-то напоминающий персонажей Генриха Бёлля и Гюнтера Грасса, переживает страшное потрясение: его возлюбленная застрелилась в тот момент, когда он говорил с ней по телефону.
Опубликованы в журнале "Иностранная литература" № 11, 2004Из рубрики "Авторы номера"...Публикуемый рассказ Die geschenkte Stunde взят из сборника Лучшие немецкие рассказы. 2002 [Beste deutsche Erzähler. 2002. Stuttgart München: Deutsche Verlags-Anstalt, 2002].
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.