Темная ложь - [10]

— Эта тишина воистину прекрасна, — заметил воин.

— Рада, что тебе нравится, — отозвалась Скарлет. Черты лица Гидеона исказило раздражение, и женщина снова едва сдержала улыбку. — Потому что ничего другого тебе от меня не перепадет.

До ее слуха опять долетело рычание.

— О, и кстати: будь спокоен — я не собираюсь сбегать. — «По крайней мере, пока», — мысленно добавила она.

Скарлет тоже собиралась поговорить, но на другую тему. Ей давно хотелось знать, есть ли у Гидеона постоянная женщина. Если окажется, что есть, то Скарлет, разумеется, убьет ее — не из ревности, а просто потому, что Гидеон не заслуживает такого счастья. Это даже местью нельзя будет считать. Она — его жена, пусть брошенная и отвергнутая, а потому имеет полное право так поступить.

— Если ждешь благодарности, то не дождешься, — проговорил воин, облегченно выдохнув. Таким образом он говорил ей «спасибо».

— Ну и ладно, — ухмыльнулась Скарлет, подразумевая: «Пошел ты…»

Глаза Гидеона превратились в щелочки, а сам он выглядел точно ребенок, который вот-вот начнет топать ногами от огорчения из-за того, что ему не купили новую игрушку. «Один — ноль в мою пользу», — решила Скарлет.

Проведя языком по зубам, воин заставил себя продолжать:

— Как мы могли не пожениться, если мои друзья все об этом знают?

«Как мы могли пожениться так, что никто об этом не узнал? — мысленно перевела Скарлет. — Очень просто».

— Мы поженились тайно, тупица.

На сей раз он никак не отреагировал на шпильку.

— Я гордился тобой? — спросил Гидеон.

Скарлет едва не кинулась к нему, чтобы надавать пощечин. Он решил, что, должно быть, стыдился их отношений и своей любви к ней. Конечно, она сидела в тюрьме, а он был свободным человеком, но его предположение было вызвано не этим, ведь этого он тоже не помнил, а просто завышенной самооценкой.

«Сказать, что ты ублюдок, — значит не сказать ничего», — гневно подумала Скарлет.

— Дело было не в стыде, а в том, что тебя тут же убили бы, если стало бы известно, что мы вместе, — процедила она сквозь сжатые зубы.

Гидеон кивнул, будто в самом деле поняв, что она была дочерью титанов, которую олимпийцы безвинно бросили в темную, мрачную камеру, и что те самые олимпийцы, его создатели, обошлись бы с ним со всей суровостью, если бы узнали о его связи с их ненавистным врагом.

— С этим не разобрались — не идем дальше. Раз мы все это время не были женаты, как ты себя не называла?

«Что?! — удивилась про себя Скарлет. — Он что, в самом деле не помнит, как меня зовут? Я же называла свое имя, когда он впервые пришел в подземелье, а с тех пор прошла всего пара недель».

— Меня зовут Скарлет. — «Урод! Ненавижу тебя!» — пронеслось в ее голове. — Вообще-то я уже представлялась.

«Ненавижу, ненавижу, ненавижу!» — мысленно твердила она, стискивая простыню, на которой сидела.

Гидеон нетерпеливо помахал рукой.

— Это я еще не знаю, — ответил он. — Я не спрашиваю о твоей фамилии.

Глаза Скарлет сузились, а ногти еще сильнее вонзились в простыню. «Время праздных вопросов явно закончилось, начался завуалированный допрос, — решила она. — И он полный идиот, если считает, что я не поняла этого. Явно пытается выяснить, кто я — богиня или служанка. У богинь нет фамилий, а у небесных прислужников есть, так как предполагается, что их много и все они на одно лицо, а потому одного имени недостаточно, чтобы отличить одного от другого. Совсем как у людей. Видимо, Гидеон решил идти методом исключения. Но даже если я попадусь в расставленную им ловушку, честный ответ ни на шаг не приблизит его к истине. Ведь я одновременно и богиня, и служанка, и человек, и никто в отдельности».

— Моя фамилия меняется каждый раз, когда при просмотре фильма кто-то из персонажей кажется мне вкусняшкой, — ответила Скарлет игривым тоном, который намного больше подходил к ее недавней улыбке.

Гидеон клацнул зубами. Похоже, ему пришлась не по душе мысль, что его предполагаемая жена заглядывается на других мужчин.

— Вкусняшкой? Человек-печенье, что ли? — спросил он насмешливо.

— Нет, — отрезала Скарлет. Веселость Гидеона была показной, иначе он бы уже корчился на полу в агонии. На самом деле он явно испытывал раздражение. «Вот и прекрасно, — решила Скарлет. — Так ему и надо. Два — ноль». — Мужчина-вкусняшка… как бы тебе объяснить… это такой мужчина, который будит в тебе страсть, которого так и хочется облизать, всосать, откусить кусочек.

Женщина решила ни за что не допустить, чтобы Гидеон думал, будто она сохла по нему все эти годы. Хотя именно так оно, конечно, и было: не проходило ни дня, когда бы она не грезила о нем, но его это совершенно не касалось.

Гидеон сощурился так, что уже нельзя было понять, какого цвета у него глаза.

— Не запоминай: ты — Лорд[2]. В отличие от меня. Так что отныне не называй себя Скарлет Лорд.

— Ты представляешься людям Гидеоном Лордом? — удивленно спросила Скарлет, которая этого не знала.

— Нет.

«Значит, да», — поняла она.

— Что ж, тогда я никогда не буду называть себя Скарлет Лорд.

«Вот еще! — мысленно фыркнула она. — Называться его фамилией — это словно покричать на весь белый свет, что я когда-то принадлежала ему. Да ни за что! Если у нас когда-нибудь и будет что-то одно на двоих — так это клинок, которым я проткну его черное, неблагодарное, забывчивое сердце».