Темная комната - [32]

Он кивнул.

— Да, у меня квартира наверху.

— А дети есть?

— Дочь учится в университете. Очень умная и энергичная девушка.

— Ничего удивительного. Вы, наверное, использовали ее как подопытного кролика для своих теорий об ответственности с тех пор, когда она еще под стол пешком ходила.

— Что-то вроде того.

Джинкс с любопытством посмотрела на доктора:

— А что случится, если один из ваших пациентов, скажем, выберет для себя совсем не те ценности, какие предполагаете вы? Короче говоря, будет вести себя иначе, чем другие. Невозможно, чтобы все находящиеся здесь строго придерживались правил приверженца экзистенциализма Протероу.

Доктор опустился в одно из кресел, вытянул свои длинные ноги и заложил руки за голову:

— Это серьезный вопрос, но я попробую ответить. Под понятием «не те ценности» вы, вероятно, имели в виду то, что пациент, выйдя из клиники, все равно останется со своими прежними проблемами? Другими словами, их пребывание здесь может вовсе не убедить их изменить образ жизни в лучшую сторону?

— Это немного упрощенный подход, но, в общем, именно это я и хотела сказать.

Он приподнял бровь, поглядывая на эту занимательную женщину.

— Тогда я отвечу тоже упрощенно. Получается, что мои методы не смогли оказать на них нужного воздействия, и поэтому пациент либо действительно возьмется за старое, либо будет искать другого врача с другой методикой лечения. Но это обычно те, кто выписывается в течение первых двух суток, потому что все дело заключается в том, что они вообще не хотели сюда поступать.

«Совсем как я», — подумала Джинкс.

— Тем не менее, у вас имеется определенный процент пациентов, которые все же отказываются от своих прежних привычек и убеждений. Мне кажется, что Мэтью уже просто не сможет вести себя так, как прежде, когда выпишется отсюда, хотя он еще далек от идеала.

— По-моему, вы начинаете понимать его. Но он находится здесь всего две недели. Дайте ему еще месяц, а потом увидите, насколько он приблизится к этому идеалу.

— Месяц? — глаза Джинкс округлились от ужаса. — Но тогда сколько же времени вы собираетесь держать здесь меня?!

— Столько, сколько вы сами того пожелаете.

— Это не ответ. Ну, а на какой срок рассчитывает мой отец?

— Это не тюрьма. Я никого не держу здесь насильно.

— Значит, завтра, после того как мне снимут повязку, я смогу уехать?

— Разумеется, если вы к тому же помните все то, что я говорил вам в среду. Вы еще не достаточно окрепли физически, чтобы обслуживать себя самостоятельно, поэтому я вынужден буду сообщить вашему отцу, что вы оставили больницу по собственному желанию.

— А значит ли это, что я вполне здорова в ментальном плане? — слабо улыбнулась Джинкс.

Доктор пожал плечами:

— Создается впечатление, что в этом отношении вы абсолютно здоровы. — Он подался вперед, чтобы получше рассмотреть ее. — Поэтому мне приходится как-то согласовывать вашу непреклонную уверенность в своих силах с тем образом, который мне описали полицейские. Но там была какая-то легко ранимая и полностью раскисшая особа, въехавшая на машине в столб.

Ей пришлось снова прижимать пальцы к веку, чтобы не показать навертывающихся слез:

— А я такая и есть, — произнесла она через несколько секунд. — Я перечитывала заметку в газете несколько раз, и все равно не смогла найти никакого объяснения своему поступку. — Она опустила руку и посмотрела на доктора. — Я позвонила сегодня Мег и наткнулась на автоответчик. Я подумала, что если поговорю с ней или с Лео, то, может быть, хотя бы они попробуют объяснить всем остальным, что я вовсе не расстроилась из-за того, что он бросил меня.

— А вы это вспомнили?

— Что именно? Что я не была расстроена? — Он кивнул, но Джинкс отрицательно замотала головой. — Нет, просто я настолько уверена в своих словах, что этот вопрос меня даже не волновал, и я не предполагала к нему возвращаться.

— Почему же?

Из-за того, что в последний раз мне было абсолютно все равно.

— Потому что я сама не хотела, чтобы Лео был со мной, — громко и отчетливо произнесла она и сразу же отвернулась, чтобы доктор не заметил ничего лишнего в выражении ее лица. — Я понимаю, что это очень странно, но все же я испытываю несравненное облегчение от того, что мне не надо выходить за него замуж. Я помню, как до последней минуты болталась в студии, находя себе любую работу, чтобы только не возвращаться домой и не проводить с ним целый вечер. Постепенно я начала чуть ли не ненавидеть его. — Она неуверенно рассмеялась. — Вот вам и уверенность в своих силах. Зачем мне выходить замуж за того, кто мне уже стал не по душе? Бессмыслица какая-то. — Она немного помолчала. — Как было бы здорово, — внезапно добавила она, — если бы мне не приходилось каждый раз выстраивать и укреплять свою защиту.

— От кого же вы защищаетесь?

Она снова прижала палец к здоровому глазу, словно не хотела ничего видеть вокруг:

— От страха.

— А чего же вы боитесь? — немного помолчав, поинтересовался доктор.

— Не знаю, — чуть слышно пробормотала женщина. — Я не помню.

Полицейский участок Ромсей-роуд, Винчестер, Гемпшир.

7 часов вечера.

После того, как были выяснены имена и адреса погибших, дела пошли гораздо быстрее. После телефонного звонка в полицию Ричмонда открылась интересная информация. Оказалось, что адрес Гленавон Гарденс, 12 уже интересовал местных полицейских, правда, по совсем другому делу. В этот дом уже пытались попасть дней десять назад, когда произошла автомобильная авария, в которой пострадала хозяйка дома мисс Джейн Кингсли.