Тем временем - [43]

Ведущий. У меня вопрос ко всем одинаковый. Я понимаю, что нельзя писать историю будущего, но все-таки, ваш прогноз: культурная матрица матриархально-патриархатной традиции, она имеет шансы сохраниться в меняющемся мире?

Дугин. Конечно. То, о чем говорит господин Кон, это совершенно реальные процессы. Идет демаскулинизация, в России происходит постепенно эрозия патриархата. И параллельно эрозия матриархального отношения к женщине как к идеалу. Софийность русской культуры и наши установки испаряются на глазах естественным образом, если угодно. И искусственным образом этому способствуют процессы глобализации. Поэтому мы имеем очень серьезные шансы потерять то, что имеем и имели до сих пор, то, что мы проносили сквозь самые серьезные исторические и идеологические испытания, и стать, как другие. И по большому счету, столкнуться с распадом этих отношений полов. Я считаю, что это угроза любви, на самом деле. Когда спадает напряжение между мужским и женским началом, наступает конец гигантского этапа мировой истории, в которой мы тоже принимали участие, конец нашей тысячелетней истории, которая была основана на культе любви.

Ведущий. А что делать для того, чтобы не утратить?

Дугин. Надо биться за сохранение патриархальной культуры…

Ведущий (с иронией). То есть его законодательно закрепить?

Дугин (то ли не замечая иронии, то ли не обращая внимания на нее). В конечном итоге, да. И создать такие предпосылки. А самое главное, культурно. Через воспитание.

Хорошилова (умиротворяюще). Семья менялась в истории. Когда-то, когда мы говорим о традиционном обществе, даже ХVIII века, там авторитет отца, действительно, был незыблем. Хотя отец мог быть лично слабым человеком, ничтожным, по сравнению с женой. Мать должна была по любому серьезному поводу отсылать ребенка: иди, спроси отца. Но каждый знал свой маневр, и это сохраняло людей, сохраняло семью, сохраняло общество. Затем происходит процесс гуманизации семьи. Как и во всем мире. Семья это уже не только хозяйственная ячейка, надо не только накормить детей, вырастить их, и, в общем, вытолкнуть в большой мир, но появляются общие интересы. Люди в семье могут быть собеседниками, они могут не только душевно быть близкими, но и духовно, и умственно. Конечно, мы женщин не вернем назад, они уже не захотят только дома быть. Но мы все равно должны всячески сохранять и превозносить ту семью, где есть духовные, душевные и общие культурные интересы. И женщину, если она решилась родить не одного, а несколько детей, не надо унижать бедностью.

Кон. Кажется, Ильф и Петров сказали, а я всю жизнь повторяю: не надо бороться за чистоту, надо просто подмести пол. Позиция, согласно которой мы чего-то должны бояться, от чего-то обороняться, мне глубоко чужда, так же как стремление к оригинальности. Делай по максимуму, а дальше, как говорится, история или Бог, или кто-то там другой, рассудит.

Свиблова. Мы должны быть готовы к очень странным и неожиданным трансформациям. Можно, конечно, законодательно или философски, грозно поднимая кулаки или нежными уговорами пытаться вернуть людей в лоно патриархата, или хотя бы пытаться удержать их в нынешней ситуации (так цементировали семьи военных или дипломатов: там карьера была так устроена, что любили, не любили, ладили, не ладили, а жили вместе), но жизнь будет резко меняться. Здесь я совершенно согласна с позицией нашего великого социолога и психолога Кона: история движется стремительно вперед. К нам — как реальность — приходит виртуальное пространство. Мы тут все говорим про напряжение между мужским, женским, а приходит совершенно другая реальность, которая может переменить человеческую психику. Психика ведь практически не эволюционировала, поэтому мы можем читать книжку, написанную во время римских цезарей, и понимаем эти страсти, эту любовь и ревность, эту ненависть… А сегодня любовь оказывается легче осуществить на расстоянии, чем иметь непосредственный контакт, от которого и радости много, но и проблем достаточно. Мы вообще не понимаем, не стоит ли человечество на границе какого-то огромного эволюционного психофизиологического и психосоциального скачка. Наши внуки могут быть уже вообще на нас не похожими. Они могут размножаться по-другому. Роль мужчины и женщины — это продолжение рода. А мы сегодня стоим на грани клонирования. И это клонирование будет, несмотря ни на какие запреты. Если поезд пошел, он все равно до станции назначения доберется. И мы не знаем, чем это нам грозит. Я лично верю в душу, в которой заложены универсальные начала, и надеюсь, что нам удастся все обойти. Но проблемы, которые мы будем решать, гораздо страшней, чем те, над которыми мы бились в прошлом.

Ведущий (ехидно). Спасибо Вам за этот приятный прогноз. (Хорошилова. Да уж.)

Дугин (неожиданно подхватывая тему). Мы стоим на пороге появления постлюдей, которые будут появляться неполовым способом, это и есть конец любви.

Ведущий. Но я надеюсь, что человечество сможет себя предостеречь, если мужчины и женщины перестанут думать только о напряжении, но будут совместно работать над спасением себя как рода, в том числе и с помощью культуры. Но тут, я думаю, от женщин зависит даже больше, чем от мужчин, потому что в новейшей истории именно от выбора, который делают женщины, зависит последующий ход большинства событий. Мужчины начинают, но процесс идет только в том случае, если женщины не говорят стоп. Вы помните гениальный, хотя и несколько марксоидный, роман Фаулза «Любовница французского лейтенанта», где события расходятся по двум линиям. От того, какое решение примет женщина, зависит, какую судьбу примет все человечество. В чем, собственно говоря, основа самосохранения человеческой культуры.