Телониус Белк - [19]
Буду, пожалуй, считать, что я просто переутомился слегка.
Ну, подумаешь, русская речь померещилась. А белк размером с небольшой мотоцикл и толстый как надувной кит? Телониус Белк, это же надо такое придумать!
Странно, — думаю я и тихонько трогаю его за шерсть на хвосте. Белк тут же прижимает уши. Через него вдруг проходит электрический ток. Касания этого тока, я правда, не ощутил, но кажется что-то почувствовал.
Хвост был холодный и мокрый. Вдобавок, он постоянно дёргался, точно садовый шланг, когда сквозь него проходит вода из-под крана. Интересно, достаточно ли этого, чтобы считать моего белка живым? Но ведь не мёртвым же мне его считать, не с того света?
А почему бы, в самом деле, и нет?
Тууликаалио — населённый пункт довольно-таки унылый. И, вдобавок, серый, точно грозовая туча, которая никогда не прольётся дождём. А главное — воздух здесь пустой и гулкий. В этом воздухе и живёшь как в пустой кастрюле, поставленной на огонь. Хоть и птицы поют над головой, но, пока на горизонте автобус не появится, или самолёт не пролетит, мерещится, что тебя заживо похоронили. Вот вы смеётесь, а мне, может, только того и надо было — чтобы заживо себя похоронить. Я так себе всё это и представлял. Причём задолго до того, как сюда переехал.
Проблема в том, что представить себя похороненным под Иматрой очень сложно. Вроде бы на первый взгляд тут никого нет. Один сплошной лес и несколько нежилых помещений. Вот, например, прямо передо мной — не то ангар, не то огромный яркий контейнер для мусора. Но как только расслабишься, так тут же появляются головы тут и там. Облачённые в капюшоны или обряженые во встопорщившиеся шапочки, которые финкие жители носят на манер колпака — точь в точь как садовые гномы. Почему же именно шапочки бросаются в глаза первее всего? Потому что, пока не выйдешь на шоссе, дорога идёт то вверх, то вниз. И, поэтому, вначале голову видишь, и уже по ней гадаешь, кто идёт — седой финский металлист или бабушка? Вариантов немного, а принцип совершенно такой же, как и в кубике Рубика. Стороны четыре, цветов семь. А комбинаций, наверное, сто пятьдесят. Или как в хроматической гамме, где комбинаций можно накрутить до бесконечности. Поэтому наблюдать за металлистами и бабушками — хорошо. По крайней мере, не надоедает.
Вот, сейчас мы с Белком топаем вдоль шоссе. Всех, кто встретится на нашем пути видно издалека, начиная от самого горизонта. И люди нам попадаются всякие разные — от бодрых затянутых в кожу бабушек до совсем уже дряхлых металлистов, передвигающихся с помощью ходунков.
Мимоходом, Белк подозрительно всех обнюхивает. У него плохое зрение, но исключительный нюх. И Белк рассеянно морщится. Я его понимаю. Раньше и мне немного действовал на нервы контраст — глухой лес, камни и люди в футболках с «Металликой». Была у меня по первому времени мысль — не обращать внимания на людей, одичать в здешних лесах и не дёргаться.
Обстановка, скажем так, располагает, да и сам я не лыком шит.
Но если честно, чувствую — что-то не то. Это потому что в то время я пока ещё ничего не понял.
Однажды, решив плюнуть на условности, я растянулся спать прямо на широкой просеке — там, где перед этим пытался играть на саксофоне. Идти домой было лень. А что? Вполне удобно. Немного сырым был мох, на котором приходилось лежать. Но в целом — почему бы и нет. Мох как ковёр, можно не накрываться
Весь день просеку нагревало солнце. К вечеру, конечно, тепло ушло, но, вот, воспоминания об этом тепле остались. Поэтому я заснул, подложив под голову саксофон. Мне даже снилось, что я валяюсь на пляже. Хотя я сам отдавал себе отчёт, что к утру должен замёрзнуть и вообще — делаю что-то не так.
Что бы вы думали, чем всё это закончилось? Кто меня потревожил? Кабан, лось, белка? Нет.
Представьте себе, в двух метрах от меня с неба упал финский спортивный парашютист. И первое, что он сделал — вежливо со мной поздоровался.
Я же аккуратно кивнул в ответ, помог ему сложить парашют и, словно ничего не было, отправился домой восвояси.
Автобусы, парашютисты, люди, белки и кабаны именно так здесь и появляются — неожиданно. Только что никого и вдруг — бац, — откуда-то новый знакомый. Появляются новые знакомые из-за любой ёлки и тут же с тобой здороваются. А потом — бац, — и пропадают. Первый раз столбенеешь, но вовсе не от неожиданности. Издалека здесь никто не кричит и вообще — нужно обладать солидной выдержкой, чтобы поравняться и не теряя чувства собственного достоинства кивнуть — «мой!».
Если идёт автобус, то он обязательно притормозит, даже если до ближайшей остановки километра четыре. А если водитель видит, что ты не похож на русского, заблудившегося в поисках промтоварного магазина, то остановится и откроет дверь, приглашая войти. Я сперва думал, зачем, это он стоит. Неужели прикалывается? Оказалось — предлагает бесплатно подвезти, ведь всё равно автобус пустой. Очень любезно. Только я этой любезностью в тот раз не воспользовался. Сделал шаг было вперёд, занёс ногу над подножкой, но отчего-то покраснел и застеснявшись скрылся, показав знаками, что хочется писать.
Прожив в Тууликаалио больше месяца, я уже чувствую себя здесь своим. Поэтому, иногда принимаю приглашение и залезаю. Правда, на сиденье никогда не сажусь. Это всё оттого, что я излишне стеснительный.
В повести «Ана Ананас» показан Гамбург, каким я его запомнил лучше всего. Я увидел Репербан задолго до того, как там появились кофейни и бургер-кинги. Девочка, которую зовут Ана Ананас, существует на самом деле. Сейчас ей должно быть около тридцати, она работает в службе для бездомных. Она часто жалуется, что мифы старого Гамбурга портятся, как открытая банка селёдки. Хотя нынешний Репербан мало чем отличается от старого. Дети по-прежнему продают «хашиш», а Бармалеи курят табак со смородиной.
Женщину терзают тревоги, что ее муж узнает про измену пятилетней давности. Узнает, что сын не от него. Но, в то же время, она хочет все ему рассказать, когда подвернется момент. Все усложняется появлением в гостях настоящего отца ее сына. Ее мучают кошмары, связанные с нерожденными дочерями. Годом раньше, до измены, ей пришлось сделать аборт. Но ей так хотелось, чтобы в их семье появился ребенок, поэтому она пошла на этот шаг и изменила своему мужу с давним другом. Между тем, сыну стали являться образы его сестренок.
Он следовал за ней, потому что хотел обладать. Она поверила ему, потому что хотела острых ощущений. Есть поговорка, что любопытство может убить… но Валериэн Кимбл начинает понимать, что его удовлетворение может стать еще хуже. Четырнадцатилетняя Валериэн живет в эпоху, когда мерзавцы и плохие парни изображаются как романтический идеал, а герои устарели и скучны. Поэтому, когда Гэвин Мекоцци, гениальный, но странный парень-одиночка из ее школы, начинает проявлять к ней интерес после случайной встречи в зоомагазине, Вэл заинтригована.
Нет писателя более экстремального, извращенного и грубого, чем Эдвард Ли. Его мир — это мир психопатов-насильников-реднеков, демонов, одержимых сексом, и инопланетян, крадущих сперму. Приготовьтесь, король сплаттерпанка гарантированно шокирует, оскорбит и заставит вас смеяться, пока вас не стошнит…
Глубокий тыл во время Великой Отечественной войны. "Коктейль Молотова", изготовленный пареньком для фронта, может обернуться ГУЛАГом для его отца. Или преследовать в поколениях. И в современном мире внук, стоя над гробом деда, пытается постичь смысл перекрещенных молота и серпа – тоже своего рода крестное знамение. "Сжечь за собой мосты" – значит отрезать себе всякую возможность к отступлению. А в случае поджога моста впереди себя – значит действительно видеть выход, но сознательно лишить себя возможности им воспользоваться…
«Если тебе предложат нечто совершенно непотребное, точно выходящее за рамки общественной морали, да настолько откровенно, что станет стыдно рассказать даже самой близкой подруге, то в котором часу ты согласишься?». Вот и героиня не имела ни шанса устоять перед личными демонами, толкающими ее с головой в водоворот страсти и похоти. Девушка желала познать себя и свою сексуальность, давно утерянную в скучном браке, а осознав, с какой легкостью принимает приглашение малознакомого мужчины, окончательно уверовала в свое превосходство перед обществом – людьми, чьи страхи не дают им наслаждаться жизнью в полной мере.
Мрачный рассказ о человеке, попавшем в лапы ужасной системы. Проходя по её конвейеру, он узнает очень важное о себе, о человечестве, о мирах и о самой системе.