Телестерион [Сборник сюит] - [74]

Шрифт
Интервал

Владыка смертных и богов воссел
И, сидя в кресле, выше всех, могуч
И в окружении богов, величья
Исполненных и красоты нетленной.
         М о р с к о й  о ф и ц е р
Лишь Посейдон ему не уступает
На вид, в могуществе, с трезубцем он.
              Ж е н щ и н ы
Ах, ах! Взгляните на богинь чудесных!
Одна прекраснее другой и краше!
Без маски каждая, а не узнать.
              М у ж ч и н ы
Нет, не земные женщины пред нами.
Богини в самом деле?
               Ж е н щ и н ы
                                        В живой картине
Немудрено предстать и распрекрасной.
                 С т у д е н т
Вся тайна, надо думать, в освещеньи.
Смотрите! На плафонах сценки, сценки —
Не живопись — все новые мелькают…

Музы во главе с Терпсихорой, пускаясь в хоровод, показывают, что настало время для танцев.


        Г о л о с а  и з  п у б л и к и
Арес танцует с Афродитой! — Что же?
Он явно волочится за богиней.
А хромоногий бог Гефест стоит
Недвижно, хмуро скрежеща зубами.
        М о л о д а я  д а м а
А Афродита уж не Натали?
        Д р у г а я  д а м а
Прекрасна и прелестна, но полна.
         М о л о д а я  д а м а
А разве Натали не в положеньи?
           Д р у г а я  д а м а
Тогда Гефеста мог представить Пушкин.
Он ростом невысок, в плечах широк
И руки сильные, — похож?
          М о л о д а я  д а м а
                                                Пожалуй.
               С т у д е н т
Но Пушкин средь богов скорее Феб.
Зовут его недаром Мусагетом,
Как слышал я, и муз привел на бал,
А с ними и богов из песнопений.
           Д р у г а я  д а м а
Смотрите! Дама в маске голубой,
Высокая, с античным профилем, —
Прекраснее богинь! Она в смущеньи
Уходит, голову слегка склоняя,
От офицера в маске в окруженьи
Весьма солидных дам и кавалеров…
          М о л о д а я  д а м а
Еще одна шарада, иль интрига,
Затеянная здесь под тайной масок?
             Е е  с п у т н и к
А офицер проворен и нахален,
Как лев, погнавшийся за робкой ланью.
           М о л о д а я  д а м а
Да это царь!
             Е е  с п у т н и к
                       Похож. А дама кто же?
Прекрасна, как Елена, но робка.
           М о л о д а я  д а м а
Да царь ее приручит очень скоро.
             Е е  с п у т н и к
А, может быть, она — его? И муж
В накладе не останется, конечно.
           М о л о д а я  д а м а
С рогами позолоченными, да!
              С т у д е н т
Послушайте, да это же Психея!
Зачем ей маска, если красота,
Сияющая небом в ясный день,
Ее сейчас и выдает, как видишь?
          Д р у г о й  с т у д е н т
Ее преследует Венера, вспомни,
Из ревности к чудесной красоте.
              С т у д е н т
Она попала в круг из дам блестящих
И кавалеров важных; офицер
В мундире, что сойдет и за сюртук,
И в сапогах, что вольность ведь для бала,
Остался в круге с Маской голубой.
            Ц а р ь  в  м а с к е
Я знаю вас, прекрасная Елена!
           Г о л у б а я  м а с к а
Боюсь, что нет. Я не Елена, сударь.
             Ц а р ь  в  м а с к е
Прекрасней вас здесь нет, поверьте мне.
           Г о л у б а я  м а с к а
Возможно, да. Скорее, нет. Неважно.
Я знаю вас, хотя вы в маске, сударь.
              Ц а р ь  в  м а с к е
А кто же я, по-вашему, скажите?
           Г о л у б а я  м а с к а
Угодно вам инкогнито хранить.
И кстати. Офицер назойлив слишком,
То все заметили; я — прямо в страхе.
             Ц а р ь  в  м а с к е
Ужель нельзя мне и влюбиться, встретив
На маскараде средь богинь чудесных
Саму Елену?
             Г о л у б а я  м а с к а
                        Это дело ваше.
Я не могу вам запретить; но мера
Нужна во всем, иначе государство,
В игре страстей повержен в смуту, рухнет.
                Г е н е р а л
О чем она? О государстве мы
Уж сами позаботимся.
        Г р а ф и н я  с  л о р н е т о м
                                         Не знает,
Что мужа в камер-юнкеры недаром
Царь произвел, хотя уж тот не молод?
                Г е н е р а л
Ах, в нем ли дело? Молода Елена
И на балах придворных танцевать
Пристало ей, на радость государю.

В окружение из дам и кавалеров входит решительно некий мужчина в маске и в сапогах.


        Г р а ф и н я  с  л о р н е т о м
А это кто? Без всякого почтенья
Вошел в наш круг, заговорил с царем.
               Г е н е р а л
Да взять его за шиворот и вон!
           М о л о д а я  д а м а
Нет, государь нам подал знак: хранить
Инкогнито, хотя смущен он явно.
                Г е р о л ь д
        Что здесь? Мешать кто танцам смеет?
               Иль за красу, как встарь,
               Здесь поединок зреет?
Пусть в масках оба, то поэт и царь.

Между тем вслед за мужчиной в сапогах в круг входит с видом и повадками фата молодой офицер в белом мундире и бальных туфлях и уносится с Голубой маской в танце.


               Ц а р ь  в  м а с к е
Что вам угодно?
               П о э т  в  м а с к е
                                Пару слов, позвольте,
Сказать вам, сударь.
               Ц а р ь  в  м а с к е
                                       Что? Ну, хорошо.
               П о э т  в  м а с к е
Признать прекраснейшей из смертных женщин
Сию красавицу мы все должны.
               Ц а р ь  в  м а с к е
Согласен с вами совершенно, сударь.
Я то же самое ей толковал,

Еще от автора Петр Киле
Восхождение

В основе романа «Восхождение» лежит легенда о русском художнике и путешественнике начала XX века Аристее Навротском, в судьбе которого якобы приняла участие Фея из Страны Света (это, возможно, и есть Шамбала), и он обрел дар творить саму жизнь из света, воскрешать человека, а его спутником во всевозможных странствиях оказывается юный поэт, вообразивший себя Эротом (демоном, по определению Платона), которого в мире христианском принимают за Люцифера.


Солнце любви [Киноновелла]

Киноновелла – это сценарий, который уже при чтении воспринимаются как фильм, который снят или будет снят, при этом читатель невольно играет роль режиссера, оператора или художника. В киноновелле «Солнце любви» впервые воссоздана тайна смуглой леди сонетов Шекспира. (Сонеты Шекспира в переводе С.Маршака.)


Сказки Золотого века

В основе романа "Сказки Золотого века" - жизнь Лермонтова, мгновенная и яркая, как вспышка молнии, она воспроизводится в поэтике классической прозы всех времен и народов, с вплетением стихов в повествование, что может быть всего лишь формальным приемом, если бы не герой, который мыслит не иначе, как стихами, именно через них он сам явится перед нами, как в жизни, им же пророчески угаданной и сотворенной. Поскольку в пределах  этого краткого исторического мгновенья мы видим Пушкина, Михаила Глинку, Карла Брюллова и императора Николая I, который вольно или невольно повлиял на судьбы первейших гениев поэзии, музыки и живописи, и они здесь явятся, с мелодиями романсов, впервые зазвучавших тогда, с балами и маскарадами, краски которых и поныне сияют на полотнах художника.


Солнце любви [Киноновеллы. Сборник]

Киноновеллы – это сценарии, которые уже при чтении воспринимаются как фильмы, какие сняты или будут сняты, при этом читатель невольно играет роль режиссера, оператора или художника. «Огни Москвы» - это мюзикл из современной жизни. «Дом в стиле модерн» - современная история, смыкающаяся с веком модерна. В «Кабаре «Бродячая собака» мы вовсе переносимся в началло XX века. В «Солнце любви» впервые воссоздана тайна смуглой леди сонетов Шекспира.


Сокровища женщин

Истории любви замечательных людей, знаменитых поэтов, художников и их творений, собранные в этом сборнике, как становится ясно, имеют одну основу, можно сказать, первопричину и источник, это женская красота во всех ее проявлениях, разумеется, что влечет, порождает любовь и вдохновение, порывы к творчеству и жизнетворчеству и что впервые здесь осознано как сокровища женщин.Это как россыпь жемчужин или цветов на весеннем лугу, или жемчужин поэзии и искусства, что и составляет внешнюю и внутреннюю среду обитания человеческого сообщества в череде столетий и тысячелетий.


Опыты по эстетике классических эпох

«ОПЫТЫ по эстетике классических эпох» - это эссеистика поэта и философа, основанная не столько на штудиях известных источников, а прежде всего на живом восприятии произведений искусства античности и эпохи Возрождения в странах Европы и Востока, словно автор провел в странствиях тысячелетия, наблюдая воочию величайшие эпохи в истории человечества, что можем проделать и мы, последовав за ним.