Телестерион [Сборник сюит] - [7]

Шрифт
Интервал

       Ко мне, надеюсь и боюсь,
       Боюсь запретных сладких уз.
       Ведь в браке женщина — рабыня,
             И мать всего — ей имя,
       И долг ее — рожать детей,
       О чем хлопочет Гименей.
             Ну, а любовь? Любовь
       Лишь в юности волнует кровь
       До муки сладкой и веселья,
       И в рощах ищешь новоселья,
                    Как соловьи, —
       Кто скажет: "Нет!" — любви?
       (Увидев юношу, скрывается в пещере, тот — за нею.)

Входят Аспасия и Сократ, юноша, весьма похожий на сатира.


              АСПАСИЯ
Сократ! Что ты запрыгал, как сатир?
               СОКРАТ
Песок и камни мне щекочут пятки.
              АСПАСИЯ
Зачем же снял сандалии?
               СОКРАТ
                                    Да к ним
Я не привык, натер до волдырей,
И ступни щиплет мне то жар, то холод
То камня, то земли с прохладой влаги.
              АСПАСИЯ
Не думала,  ты более изнежен,
Чем женщины, чем я.
               СОКРАТ
                                       С  тобою, да.
Твой голос утомляет негой чистой,
Твоя стопа прельщает обещаньем
Всех таинств Афродиты, даже странно,
И в золоте волос — все та же прелесть,
О чем не хочет ведать ясный ум
Аспасии премудрой и прекрасной.
               АСПАСИЯ
Сократ! Какие речи слышу, боги!
Ты захотел учиться у меня
И обещал вести себя примерно,
Как ученицы юные мои.
                СОКРАТ
Так я веду себя, учусь прилежно,
Внимая речи нежной с женских уст,
Улыбке, взглядам, всем телодвиженьям,
Как Музами пленялся сам Гомер.
И если тут Эрот замешан, в чем же
Повинен я, прилежный ученик?
               АСПАСИЯ
Сократ, а что ты знаешь об Эроте,
Помимо домыслов досужих, а?
Сынишка-несмышленыш Афродиты?
А ведь дитя-то бог, сам Эрос древний,
С его стремленьем вечно к красоте.
               СОКРАТ
Ах, значит, благо в том, что я влюблен!
      (Пляшет, как сатир, вокруг Аспасии.)
                САТИР
     (выглядывая из-за кустов)
Да, кто же это? Кажется, из наших.
               НИМФА
Что ж он живет среди людей и скачет,
Берет уроки у гетеры, славной
Не столько красотою, сколь умом?
               САТИР
Так он зазнается и нас предаст,
Веселых жителей лесов и моря,
Бессмертных, как и боги на Олимпе.
Нет, смертных так уж наплодилось много,
Теснят нас отовсюду и друг друга
В доспехах и с мечами, как Арес,
Безжалостнее самых диких зверей,
Которые свирепы лишь для виду,
А те охочи до смертоубийства,
Хотя и победители не вечны,
Сойти в аид равно всем суждено.
               АСПАСИЯ
Я слышу голоса и смех веселый…
                СОКРАТ
То шум в листве и говор тихих вод…
               АСПАСИЯ
О, нет! То нимфы привечают нас,
Приняв дары влюбленных, наши тоже;
И я могу с мольбою обратиться
О самом сокровенном к нимфам милым?
                СОКРАТ
О самом сокровенном? Что за тайна?
Аспасия! О чем ты просишь нимф,
Как девушки, влюбленные впервые?
И чьим вниманьем ты обойдена?
Из мужей, кто б он ни был, он ничтожен.
              АСПАСИЯ
Ничтожен он? Сократ, не завирайся.
Ни в чем не может быть он таковым.
                СОКРАТ
Велик во всем, и даже головою,
Похожей, говорят, на лук морской?
              АСПАСИЯ
Как догадался? Но тебе ль смеяться,
Когда ты ходишь с головой Силена?
               СОКРАТ
Ну, если я Силен, то он Дионис,
Хорег Эсхила, тихий бог театра,
Стратег бессменный, первый среди равных.
              АСПАСИЯ
В нем что-то есть чудесное, не так ли?
Спокоен, сдержан, словно весь в раздумьях,
Хотя и пылок, ровен голос зычный…
               СОКРАТ
Да в речи гром и молнии как будто
Метает он, неустрашим и светел,
Почти, как Зевс в совете у богов,
И прозван Олимпийцем он недаром.
              АСПАСИЯ
Нет, у Гомера Зевс бывает вздорен;
Перикл не позволяет похвальбы,
Пустых угроз, держа в узде свой разум,
Как колесницей правит Гелиос.
               СОКРАТ
Аспасия! Ты влюблена в Перикла?
              АСПАСИЯ
Так влюблена я и в тебя, Сократ.
Ценю я ум превыше и в мужчине,
Затем уже там что-нибудь другое.
               СОКРАТ
Во мне ты ценишь ум, как и в Перикле?!
              АСПАСИЯ
Чему же удивляешься, Сократ?
Ты вхож ко мне, как бы берешь уроки,
Что девушки, подруги-ученицы,
Хотя не вносишь платы за ученье, —
Мне ум твой нравится, и мы в расчете.
               СОКРАТ
О боги! У каменотеса ум?!
И ум, Аспасией самой ценимый?
             АСПАСИЯ
Не столь наивен ты, Сократ, я знаю.
Что, хочешь посмеяться надо мной?
               СОКРАТ
О, нет, Аспасия! Боюсь поверить.
Да и зачем мне ум? Хочу быть счастлив,
Вседневно слыша голос серебристый
И лицезрея облик, женски чистый,
И вторить им всем сердцем и умом,
Как музыке и ваянью, учась
Риторике.
               АСПАСИЯ
                   Ты взялся бы из камня
Мой образ высечь? Вряд ли что и выйдет.
Тесать ты камни можешь, но ленив,
Поскольку в мыслях ты всегда далече,
И мысль одна тебя повсюду гонит.
                СОКРАТ
Мысль о тебе, Аспасия, повсюду
Жужжит, как овод, не дает покоя.
Умна — прекрасно! Но зачем прелестна?
Никак Эрот достал меня, наглец.
               АСПАСИЯ
Ах, вот к чему ты клонишь здесь и ныне!
Свободна я, влюбиться мне легко
В сатира молодого, как вакханке.
Но делу время, а потехе час,
И этот час — а вдруг? — погубит дело,
Что я веду в Афинах, как гетера,

Еще от автора Петр Киле
Восхождение

В основе романа «Восхождение» лежит легенда о русском художнике и путешественнике начала XX века Аристее Навротском, в судьбе которого якобы приняла участие Фея из Страны Света (это, возможно, и есть Шамбала), и он обрел дар творить саму жизнь из света, воскрешать человека, а его спутником во всевозможных странствиях оказывается юный поэт, вообразивший себя Эротом (демоном, по определению Платона), которого в мире христианском принимают за Люцифера.


Солнце любви [Киноновелла]

Киноновелла – это сценарий, который уже при чтении воспринимаются как фильм, который снят или будет снят, при этом читатель невольно играет роль режиссера, оператора или художника. В киноновелле «Солнце любви» впервые воссоздана тайна смуглой леди сонетов Шекспира. (Сонеты Шекспира в переводе С.Маршака.)


Сказки Золотого века

В основе романа "Сказки Золотого века" - жизнь Лермонтова, мгновенная и яркая, как вспышка молнии, она воспроизводится в поэтике классической прозы всех времен и народов, с вплетением стихов в повествование, что может быть всего лишь формальным приемом, если бы не герой, который мыслит не иначе, как стихами, именно через них он сам явится перед нами, как в жизни, им же пророчески угаданной и сотворенной. Поскольку в пределах  этого краткого исторического мгновенья мы видим Пушкина, Михаила Глинку, Карла Брюллова и императора Николая I, который вольно или невольно повлиял на судьбы первейших гениев поэзии, музыки и живописи, и они здесь явятся, с мелодиями романсов, впервые зазвучавших тогда, с балами и маскарадами, краски которых и поныне сияют на полотнах художника.


Солнце любви [Киноновеллы. Сборник]

Киноновеллы – это сценарии, которые уже при чтении воспринимаются как фильмы, какие сняты или будут сняты, при этом читатель невольно играет роль режиссера, оператора или художника. «Огни Москвы» - это мюзикл из современной жизни. «Дом в стиле модерн» - современная история, смыкающаяся с веком модерна. В «Кабаре «Бродячая собака» мы вовсе переносимся в началло XX века. В «Солнце любви» впервые воссоздана тайна смуглой леди сонетов Шекспира.


Сокровища женщин

Истории любви замечательных людей, знаменитых поэтов, художников и их творений, собранные в этом сборнике, как становится ясно, имеют одну основу, можно сказать, первопричину и источник, это женская красота во всех ее проявлениях, разумеется, что влечет, порождает любовь и вдохновение, порывы к творчеству и жизнетворчеству и что впервые здесь осознано как сокровища женщин.Это как россыпь жемчужин или цветов на весеннем лугу, или жемчужин поэзии и искусства, что и составляет внешнюю и внутреннюю среду обитания человеческого сообщества в череде столетий и тысячелетий.


Утро дней

Книга петербургского писателя, поэта и драматурга Петра Киле содержит жизнеописания замечательнейших людей России – Петра I, Александра Пушкина, Валентина Серова, Александра Блока, Анны Керн - в самой лаконичной и динамичной форме театрального представления.В книге опубликованы следующие пьесы: трагедия «Державный мастер», трагедия «Мусагет», трагедия «Утро дней», комедия «Соловьиный сад», весёлая драма «Анна Керн».