Телестерион [Сборник сюит] - [68]

Шрифт
Интервал
Ведь более всего. Явились музы.
Здесь в тишине их голоса слышней,
И ныне я живу, трудясь усердно.
                П у щ и н
Да, да, твоя серьезность от трудов.
Не впал в унынье, а возрос душой.
Рад за тебя. Ты богатырь, мой друг.
               П у ш к и н
Мне жаль, сестры со мною нету рядом.
Она хотела здесь остаться, ссылку
Мою делить; но согласиться я,
Конечно же, не мог. Но здесь соседки
         (Вскакивая на ноги.)
Есть милые. Поедем к ним.
Все будут очень рады, ну, как няня.
                П у щ и н
Постой же! Нет, мне в ночь уж ехать должно.
Ведь так я не успею наглядеться,
Мой милый, на тебя, наговориться
От сердца полноты. Звучит пускай
Сентиментально — не беда.
                П у ш к и н
                                                 И правда!
Скажи, один из лучших лицеистов,
Ты вышел в гвардию, о чем не смел
Я даже и мечтать…
                 П у щ и н
                                  О чем ты, Пушкин!
                П у ш к и н
Блестящий офицер-артиллерист
В зените славы и побед у женщин
В отставку — ладно, то понять возможно,
Жениться, путешествовать, а, нет, —
Идет в судьи, как разночинец бедный.
Что это значит? Объясни, мой друг.
                 П у щ и н
Мне больше о тебе услышать надо,
Когда ты собеседников лишен.
                П у ш к и н
Когда ты неподкупен, чист и горд, —
Таков ты был, таков и есть, как прежде, —
Туда, где лихоимство пышным цветом
Цветет от века на Руси, — зачем?
Быть гласом вопиющего в пустыне?
                П у щ и н
Ты сам себе ответил, милый мой.
               П у ш к и н
Какую цель высокую имеешь,
Чтоб сделать славным темный сан?
                П у щ и н
Служение отечеству — вот цель.
Я с нею в жизнь вступал и с ней иду.
               П у ш к и н
Да, необыкновенное здесь есть.
Не отвечай, любезный Пущин, если
Не хочешь иль нельзя. Я, может быть,
По многим глупостям моим не стою
Доверья твоего.

Пущин молча целует поэта, и они, обнявшись, кружат по комнате, чтобы перевести дух.


                 П у щ и н
                               Конечно, я
Сейчас хотел во всем тебе признаться,
Прекрасно зная мысли все твои,
Согласные с моими, с общим делом.
Но ты в отъезде был как раз.
                П у ш к и н
                                                   Когда?
Уж вскоре после выпуска? Коварный!
Что тайну держишь от меня, легко
Мне было догадаться.
                 П у щ и н
                                          Я подумал,
Подвижность нрава, разные знакомства
Твои для дела могут быть опасны.
А, главное, я говорил тебе:
Ты сам без тайных сборищ действуешь
Для дела для благого лучше всех.
Стихи твои ходили по рукам,
Сердца воспламеняя, сбор трубя…
И первый пострадал ты. И страдаешь.
                П у ш к и н
Теперь за строчку глупого письма
Об атеизме.
                  П у щ и н
                      Как! Вольтера слава
Тебя ведь не прельщала, мнится мне.
                 П у ш к и н
Нет, милый, с Богом я почти на "ты".
Единый, всемогущий. Явлен в мифах,
Как боги Греции. Он образ мира.
Все это ведь поэзия одна.
Бессмертие души волнует больше.
Сомненьям есть резон. Но отрицать —
Еще ведь хуже. Ничего? Лишь горстка
Рассеянного пепла во Вселенной?
                 П у щ и н
            (подмигивая)
Да, утешительного мало в  том.
                П у ш к и н
А если верить детски, тоже странно:
Зачем земная жизнь была дана?
Зачем сей миг, когда душа бессмертна?
И буду ль помнить я земную жизнь
Мою, разлучен с нею навсегда?
Или в беспамятстве я кану в вечность,
Носясь в ней дуновеньем ветерка?
Итог, поди, все тот же?
                 П у щ и н
                                           Может быть.
В религии я вижу лишь возможность
Добра.
                 П у ш к и н
             И зла, когда добра все ищут.
                  П у щ и н
А кто ко злу стремится понарошке?
                П у ш к и н
Таких немало. Кроме Сатаны.
                  П у щ и н
Вот чем живешь!
                П у ш к и н
                               Как всякий человек.
                  П у щ и н
За то ж гоним? Все вынес и поднялся…
                П у ш к и н
Поэзия, как ангел-утешитель,
Спасла меня, и я воскрес душой.
                  П у щ и н
О, высоко поднялся ты как личность
И как поэт, — я с трепетом священным
Тебя не узнаю. Пусть тайн не будет.
Недавно в наше общество я принял
Рылеева. Теперь он среди нас
Один из главных. Мог бы и тебя
Привлечь, когда и так ты с нами, Пушкин;
Когда бы не сидел ты под надзором.
               П у ш к и н
Спасибо за доверье, славный Пущин!
И ты, быть может, прав. Но с вами я,
О, други!
                 П у щ и н
            (выглянув в окно)
                  Гость бредет к тебе какой-то.
                П у ш к и н
           (меняясь в лице)
Где Библия моя?
                  П у щ и н
                                  Да кто же он,
Что ты вдруг присмирел, как школьник?
                 П у ш к и н
                                                                   Разве?
Духовный пастырь мой. Любезен он
И деликатен. Библию читаю,
Как и Коран, я сам охотно. Но
Примерным быть мне не мешает.
                 П у щ и н
          (с усмешкой подмигивая)
                                                               Ясно.
Продолжить чтение
Еще от автора Петр Киле
Восхождение

В основе романа «Восхождение» лежит легенда о русском художнике и путешественнике начала XX века Аристее Навротском, в судьбе которого якобы приняла участие Фея из Страны Света (это, возможно, и есть Шамбала), и он обрел дар творить саму жизнь из света, воскрешать человека, а его спутником во всевозможных странствиях оказывается юный поэт, вообразивший себя Эротом (демоном, по определению Платона), которого в мире христианском принимают за Люцифера.

Солнце любви [Киноновелла]

Киноновелла – это сценарий, который уже при чтении воспринимаются как фильм, который снят или будет снят, при этом читатель невольно играет роль режиссера, оператора или художника. В киноновелле «Солнце любви» впервые воссоздана тайна смуглой леди сонетов Шекспира. (Сонеты Шекспира в переводе С.Маршака.)

Сказки Золотого века

В основе романа "Сказки Золотого века" - жизнь Лермонтова, мгновенная и яркая, как вспышка молнии, она воспроизводится в поэтике классической прозы всех времен и народов, с вплетением стихов в повествование, что может быть всего лишь формальным приемом, если бы не герой, который мыслит не иначе, как стихами, именно через них он сам явится перед нами, как в жизни, им же пророчески угаданной и сотворенной. Поскольку в пределах  этого краткого исторического мгновенья мы видим Пушкина, Михаила Глинку, Карла Брюллова и императора Николая I, который вольно или невольно повлиял на судьбы первейших гениев поэзии, музыки и живописи, и они здесь явятся, с мелодиями романсов, впервые зазвучавших тогда, с балами и маскарадами, краски которых и поныне сияют на полотнах художника.

Солнце любви [Киноновеллы. Сборник]

Киноновеллы – это сценарии, которые уже при чтении воспринимаются как фильмы, какие сняты или будут сняты, при этом читатель невольно играет роль режиссера, оператора или художника. «Огни Москвы» - это мюзикл из современной жизни. «Дом в стиле модерн» - современная история, смыкающаяся с веком модерна. В «Кабаре «Бродячая собака» мы вовсе переносимся в началло XX века. В «Солнце любви» впервые воссоздана тайна смуглой леди сонетов Шекспира.

Сокровища женщин

Истории любви замечательных людей, знаменитых поэтов, художников и их творений, собранные в этом сборнике, как становится ясно, имеют одну основу, можно сказать, первопричину и источник, это женская красота во всех ее проявлениях, разумеется, что влечет, порождает любовь и вдохновение, порывы к творчеству и жизнетворчеству и что впервые здесь осознано как сокровища женщин.Это как россыпь жемчужин или цветов на весеннем лугу, или жемчужин поэзии и искусства, что и составляет внешнюю и внутреннюю среду обитания человеческого сообщества в череде столетий и тысячелетий.

Опыты по эстетике классических эпох

«ОПЫТЫ по эстетике классических эпох» - это эссеистика поэта и философа, основанная не столько на штудиях известных источников, а прежде всего на живом восприятии произведений искусства античности и эпохи Возрождения в странах Европы и Востока, словно автор провел в странствиях тысячелетия, наблюдая воочию величайшие эпохи в истории человечества, что можем проделать и мы, последовав за ним.