Телестерион [Сборник сюит] - [16]

Готовитесь вы к празднеству, в котором

Уже меня не будет? Жаль.

                  Т и м е я

                                                А нам?

В борьбе ты славно побеждал могучих.

             А л к и в и а д

Когда, ну, мальчики в борьбу на поле

Вступают обнаженными — не диво.

Но в праздники увидеть хоровод

Из обнаженных девушек без тени

Смущенья и стыда, как бы в покрове

Невинности и целомудрья статуй, —

То диво мне, как будто нимф я вижу

Среди людей явившихся нежданно.

Скульптур вам и не надо, всюду тело

Живое — образ красоты и мощи,

Цветущей лишь до зрелости, недолго,

Но смерти вы, как звери, не боитесь.

Мы любим то же, только в полутайне,

В прозрачных одеяньях, в украшеньях,

Как птицы в опереньях красоты;

Мы красоту лелеем, как бессмертье,

И в статуях мы обретаем вечность.

                   Т и м е я

Алкивиад, не воин ты, философ!

               А л к и в и а д

Прекрасна юность, но она мгновенна!

О чем, к несчастью, ведал с детства я,

Как жизнь, что мне дана, и ужас смерти

Маячил предо мною с детских лет,

И я ни в чем — ни в красоте своей,

Ни в знатности не находил отрады, —

И даже в радостях любви острее

Я ощущал пределы бытия

И беспредельность неба надо мною.

Как смертному смерть превозмочь, как звезды?

Лишь ранней смертью подвигом героя,

Лишь славой беспримерной на века,

Иного нет пути к бессмертью, в небо,

Где небожители живут предвечно.

Теперь же все пропало. Как Икар,

Поднявшись высоко, у солнца крылья

Я опалил. Злосчастная судьба!

                   Т и м е я

В твоем паденьи вижу искры славы!

               А л к и в и а д

Когда б я мог объединить Элладу

В единое сообщество народов,

Живущих в мире, вместо войн и распрей!

Но вижу, слишком мы различны с вами

По образу правления и жизни,

Хотя и поклоняемся богам

Одним и тем же, — то же очень разно,

Но крайности ведь сходятся, а где?

На поле брани мужеством мы сходны,

Вы воины, законы защищая,

А мы, изнеженные красотой, —

Свободу человеческого духа

Пред варварами, также и богами.

Над равниной среди гор провисает закатное солнце.

3

Агора. Часть площади: скамейки в тени платанов, свободные пространства и трибуна; граждане Афин собираются к началу Народного собрания, стоят кучками или сидят на скамейках.

            А р и с т о ф а н

Великое событие свершилось!

Алкивиад вернулся из похода

В Сицилию, в Лакедемон — с победой,

Какая нам присниться не могла

И в вещем сне, ужасном и прекрасном.

                М е л е т

О, зрелище то было расчудесно!

К Пирею подплывали корабли,

Украшенные множеством щитов

И пиками, в сражениях добытых,

И с длинной чередой триер плененных.

Корабль командующего всех краше —

В пурпурных парусах! — шел к гавани;

Сам Хрисогон, в Элладе знаменитый,

Он победитель на Пифийских играх,

Играл на флейте песню для гребцов.

             А р и с т о ф а н

Да, шумная процессия, как после

Попойки многодневной.

                 М е л е т

                                            Многолетней!

Алкивиад пространствовал по свету

Совсем, как Одиссей, муж хитроумный.

Встречали лишь его — с приветствиями

И с криками, других не замечая,

И подносили лишь ему венки,

А старики показывали важно

На Алкивиада юношам, как диво,

Представшее воочию пред ними.

                  А н и т

Но радость граждан смешивалась с грустью,

Как смех сквозь слезы, с памятью о прошлом,

В разлуке с ним настигшем всех нас горе.

Ведь можно было заключить: поход

В Сицилию уж не окончился б

Такою неудачей и надежды

Исчезли б разве, будь Алкивиад

На месте, во главе афинских войск,

Утративших владычество на море

С тех пор, но даже и теперь с победой

Он возвращается, восстановив

Из отколовшихся частей страну

И воссоздав владычество на море.

            А р и с т о ф а н

Вот он идет, все молод и красив!

                 М е л е т

И женщины на площадь выбегают,

Неся венки, и ленты, и цветы.

               Ф е р а м е н

Выходит он к трибуне, тих и скромен,

Не слыша словно криков одобренья,

Как если бы явился он на суд.

              А л к и в и а д

Друзья! Сограждане мои! Мне снился

Причудливый, нелепый сон и долго,

Покуда не вступил я на корабль

Афинский, призванный в стратеги вновь,

И я проснулся, весь в слезах, как плачу

Здесь перед вами в ужасе от бедствий,

Какие претерпел не столько я,

Народ афинский, в помыслах высоких

Меня вознесший для великих дел

И вместе с тем приговоривший к смерти.

Не к вам упрек, вы приняли решенье

О возвращении моем, я с вами.

Во всем виню несчастную судьбу

И божество завистливое к людям.

Но с этим все. Я знаю, как достичь

Нам перелома в череде несчастий.

Войска ободрились; и вас прошу

Ободриться для новых дел и битв;

Мы возродим могущество Афин!

Почтенный старец увенчивает Алкивиада золотым венком; женщины несут венки с лентами и цветы.

             Ф е р а м е н

Увенчивает золотым венком

Софокл, исполненный величья старец,

Его, Алкивиада, как последний

Любим гетерами и в старости.

            А р и с т о ф а н

И Музами по-прежнему любим.

               С о к р а т

Как Еврипид, уехавший в изгнанье,

Не вынесший соперничества с ним,

Не признанный в Афинах, но в Элладе

И в сопредельных странах знаменитый.

              Ф е р а м е н

Он пожелал подняться на Акрополь,

Чтоб жертвоприношения Афине

С дарами Парфенону принести,