Телестерион [Сборник сюит] - [14]

Шрифт
Интервал
Родиться бы персидским принцем мне,
За Азией Европу покорил бы.
Пусть знатен я, богат, что толку в том?
В Афинах буду славен, но не в Спарте.
Коль славы хочешь, хочешь беспримерной,
Как жизни и бессмертия богов.
И впору впасть в отчаянье, когда
Ты сознаешь тщету людских стремлений.
Но ты уверил, все возможно, если
С твоею помощью мне предпринять
К вершинам власти восхожденье.
                   С о к р а т
                                                               Да.
Но ты лишь убегал, чтобы потешить
Тщеславие на конских состязаньях,
Сноровкою возничих, прытью коней,
Венком увенчанный за них, как царь.
Всходил ты на орхестру как хорег
Затем, чтоб славу разделить с поэтом.
Что сам ты можешь совершить такого,
Что не дано уж никому свершить?
               А л к и в и а д
Мой час настал! Пора! Узнаешь скоро.
                   С о к р а т
Поход в Сицилию? Прости, мой друг.
Как плохо слушал ты Перикла в детстве,
Так в юности ты слушал и меня.
               А л к и в и а д
Премудрость хороша, но жить придется
Своим умом, каков ни есть, что делать?
              С о к р а т
Но выслушай меня в последний раз.
             А л к и в и а д
Нет, выслушай меня, Сократ, прошу.
Об этом я молчу пока со всеми.
Сицилия всегда влекла Афины.
Но это только остров. Карфаген
И Ливия — куда заманчивее!
А там с Италией Пелопоннес
Нам покорится наконец. Вот дело,
Какое и не снилось никому!
Сицилия — начало…
               С о к р а т
                                   И конец!
Ты, вижу, обезумел, друг мой милый.
Ты сетуешь на Никия за мир
Со Спартой, но война не завершилась;
По прорицаниям еще продлится,
К несчастью для Афин; ты зачинаешь
Вновь раздувать ту бурю, что пришла
С Пелопоннеса при Перикле, только
Отправив флот в Сицилию, да с войском,
Которых не увидим больше мы
И даже при победах, понеся
Потери невозвратные, а здесь же
Пелопоннес накроет нас не бурей,
А сухопутным войском, и спасенья
Не принесут Афинам корабли.
            А л к и в и а д
Какие речи! Никий то ж толкует.
               С о к р а т
Народ, надеюсь, остановит вас,
Безумцев молодых.
            А л к и в и а д
                                    О, нет! Я знаю,
Народ поддержит нас. Что толку в войнах
За острова Ионии со Спартой
И с персами? Ведь мир велик на запад,
Ты знаешь, до Геракловых столпов!
               С о к р а т
Не хочешь мне поверить, хорошо.
Даймону моему нельзя не верить.
И он-то налагает мне запрет
Принять участие в твоем походе
Или одобрить помыслы твои,
Как в деле неразумном и преступном.
Послушай не меня, Сократа, — бога,
Который отвращает нас от зла,
Неправедного дела и поступков.
            А л к и в и а д
              (в смущении)
Мне жизнь дана одна, чего мне ждать?
Уж если смерти, так на поле брани.
              С о к р а т
Ведь речь уже не о тебе, мой друг,
Об участи Афин и всей Эллады.

Перед ними в вышине в вечерних лучах солнца сияет Парфенон.


2

Спарта, состоящая из нескольких поселений на равнине среди гор, естественных стен города. У реки Еврот дом царицы Тимеи с пристройками и садом. В садовую калитку со стороны гор входит Алкивиад, одетый, как спартанцы, в одну шерстяную рубаху, с длинными волосами, в сопровождении верного раба Тиресия.


              А л к и в и а д
Мне снится сон, который длится год,
Иль два, иль три, пора бы и проснуться?
Вхожу к царице, как пастух одетый,
Босой, длинноволосый, загорелый,
Иль воин, или царь, — простые нравы
Мне по сердцу, как на войне бывало,
Да здесь вся жизнь, как лагерный уклад,
С похлебкой общей для мужчин, готовых
Сейчас вступить в сраженье.
                Т и р е с и й
                                                     А по мне
Уж лучше повара иметь при доме
И все иные блага афинян.
             А л к и в и а д
     (прохаживаясь по саду)
А жизнью наслаждаются, похоже,
Одни лишь женщины, дыша свободой,
Какой не ведают мужья, и дети
Их радуют до возраста, когда
Они всего прелестней, — до семи,
А там их забирает государство
На воспитание из них бойцов.
               Т и р е с и й
Из мальчиков, а девочек куда?
             А л к и в и а д
Из них растят здоровых матерей,
Как воинов на ниве Гименея…
               Т и р е с и й
Как телок в стаде, чтобы без изъянов, —
Я это понимаю хорошо.
              А л к и в и а д
На празднестве ты видел хоровод
Из девушек, невинно обнаженных,
Не очень и красивых, но здоровых,
И гордых тем стыдливо и задорно?
                Т и р е с и й
Да, шествие, скажу, на загляденье!
               А л к и в и а д
Нет, афинянки в туниках прекрасней,
А обнаженность хороша в постели.
                 Т и р е с и й
Афины! Нет пути тебе домой.
По мне уж лучше б бунт ты поднял в войске
И Сиракузы разом сокрушил.
               А л к и в и а д
У вражьих стен бунт в войске — это гибель.
Уж лучше мне погибнуть, а не войску,
Когда я не сумею защититься
От козней недругов моих в Афинах.
                Т и р е с и й
Но ты ведь не решился возвратиться.
               А л к и в и а д
На суд явиться? Нет! Когда о жизни
Моей идет тут речь, я не доверюсь
И матери моей, чтоб по ошибке
Она не положила черный камень
Заместо белого. Я не ошибся.
Друзей моих казнили; та же участь
Ждала меня в Афинах, ждет еще.
Имущество мое конфисковали
Продолжить чтение
Еще от автора Петр Киле
Восхождение

В основе романа «Восхождение» лежит легенда о русском художнике и путешественнике начала XX века Аристее Навротском, в судьбе которого якобы приняла участие Фея из Страны Света (это, возможно, и есть Шамбала), и он обрел дар творить саму жизнь из света, воскрешать человека, а его спутником во всевозможных странствиях оказывается юный поэт, вообразивший себя Эротом (демоном, по определению Платона), которого в мире христианском принимают за Люцифера.

Солнце любви [Киноновелла]

Киноновелла – это сценарий, который уже при чтении воспринимаются как фильм, который снят или будет снят, при этом читатель невольно играет роль режиссера, оператора или художника. В киноновелле «Солнце любви» впервые воссоздана тайна смуглой леди сонетов Шекспира. (Сонеты Шекспира в переводе С.Маршака.)

Сказки Золотого века

В основе романа "Сказки Золотого века" - жизнь Лермонтова, мгновенная и яркая, как вспышка молнии, она воспроизводится в поэтике классической прозы всех времен и народов, с вплетением стихов в повествование, что может быть всего лишь формальным приемом, если бы не герой, который мыслит не иначе, как стихами, именно через них он сам явится перед нами, как в жизни, им же пророчески угаданной и сотворенной. Поскольку в пределах  этого краткого исторического мгновенья мы видим Пушкина, Михаила Глинку, Карла Брюллова и императора Николая I, который вольно или невольно повлиял на судьбы первейших гениев поэзии, музыки и живописи, и они здесь явятся, с мелодиями романсов, впервые зазвучавших тогда, с балами и маскарадами, краски которых и поныне сияют на полотнах художника.

Солнце любви [Киноновеллы. Сборник]

Киноновеллы – это сценарии, которые уже при чтении воспринимаются как фильмы, какие сняты или будут сняты, при этом читатель невольно играет роль режиссера, оператора или художника. «Огни Москвы» - это мюзикл из современной жизни. «Дом в стиле модерн» - современная история, смыкающаяся с веком модерна. В «Кабаре «Бродячая собака» мы вовсе переносимся в началло XX века. В «Солнце любви» впервые воссоздана тайна смуглой леди сонетов Шекспира.

Сокровища женщин

Истории любви замечательных людей, знаменитых поэтов, художников и их творений, собранные в этом сборнике, как становится ясно, имеют одну основу, можно сказать, первопричину и источник, это женская красота во всех ее проявлениях, разумеется, что влечет, порождает любовь и вдохновение, порывы к творчеству и жизнетворчеству и что впервые здесь осознано как сокровища женщин.Это как россыпь жемчужин или цветов на весеннем лугу, или жемчужин поэзии и искусства, что и составляет внешнюю и внутреннюю среду обитания человеческого сообщества в череде столетий и тысячелетий.

Утро дней

Книга петербургского писателя, поэта и драматурга Петра Киле содержит жизнеописания замечательнейших людей России – Петра I, Александра Пушкина, Валентина Серова, Александра Блока, Анны Керн - в самой лаконичной и динамичной форме театрального представления.В книге опубликованы следующие пьесы: трагедия «Державный мастер», трагедия «Мусагет», трагедия «Утро дней», комедия «Соловьиный сад», весёлая драма «Анна Керн».