Телега жизни - [9]

это я от войны погибаю

под угрюмым присмотром Уфы.

Как белеют зима и больница!

Замечаю, что не умерла.

В облаках неразборчивы лица

тех, кто умерли вместо меня.

С непригожим голубеньким ликом,

еле выпростав тело из мук,

это я в предвкушенье великом

слышу нечто, что меньше, чем звук.

Лишь потом оценю я привычку

слушать вечную, точно прибой,

безымянных вещей перекличку

с именующей вещи душой.

Это я – мой наряд фиолетов,

я надменна, юна и толста,

но к предсмертной улыбке поэтов

я уже приучила уста.

Словно дрожь между сердцем и сердцем,

есть меж словом и словом игра.

Дело лишь за бесхитростным средством

обвести ее вязью пера.

– Быть словам женихом и невестой! —

это я говорю и смеюсь.

Как священник в глуши деревенской,

я венчаю их тайный союз.

Вот зачем мимолетные феи

осыпали свой шепот и смех.

Лбом и певческим выгибом шеи,

о, как я не похожа на всех.

Я люблю эту мету несходства,

и, за дальней добычей спеша,

юной гончей мой почерк несется,

вот настиг – и озябла душа.

Это я проклинаю и плачу.

Смотрит в щели людская молва.

Мне с небес диктовали задачу —

я ее разрешить не смогла.

Я измучила упряжью шею.

Как другие плетут письмена —

я не знаю, нет сил, не умею,

не могу, отпустите меня.

Как друг с другом прохожие схожи.

Нам пора, лишь подует зима,

На раздумье о детской одёже

обратить вдохновенье ума.

Это я человек-невеличка,

всем, кто есть, прихожусь близнецом,

сплю, покуда идет электричка,

пав на сумку невзрачным лицом.

Мне не выпало лишней удачи,

слава богу, не выпало мне

быть заслуженней или богаче

всех соседей моих по земле.

Плоть от плоти сограждан усталых,

хорошо, что в их длинном строю

в магазинах, в кино, на вокзалах

я последнею в кассу стою

позади паренька удалого

и старухи в пуховом платке,

слившись с ними, как слово и слово

на моем и на их языке.

1968

Нина Искренко 1951–1995

Поход эпигонов

Рожденный после

Ломать не строить

Нас бросала молодость

Под лежачий камень

Нас водила молодость

Строем по нужде

Величала молодость

Корешки вершками

И желала счастья нам

В далекой Кулунде

Научила уступать

Старшим лейтенантам

Мерить сантиметрами

Площадь потолка

И локатором ловить

Голос континента

И глушить без просыпа

И писать в ЦК

Нас имела молодость

На колесах чертовых

Нас манила молодость

Словно грудь четвертого

Трудовым почином

Починили нас

Целиной-сучаном

Исцелили нас

Чтобы не глядели мы

Словно волки в лес

Чтобы мы не вздумали

Отойти от масс

Физики и шизики

Медики и педики

Чижики и пыжики

Тузы и короли

Самовары-чайники

Граждане-начальники

Чукчи и арцахи

Псы и патрули

Берегите молодость

От дурного глаза

На дубовой вешалке

В номерном шкафу

Чтобы не пристала к ней

Чуждая зараза

Чтобы не пришили к ней

Пункт или графу

Берегите молодость —

Ивушку зеленую

Над рекой склоненную

Под-воду концы

Берегите принципы

Орешки каленые

Фигушки карманные

Талоны и шприцы

Шитому и крытому

Досыта не битому

Шептуну горбатому

Крестному отцу

Всем потрафит молодость

Наша душка-молодость

Наша пышка-молодость

Наша гоп-цаца

Вся она как стеклышко

От шнурка до колышка

Всем она под горлышко

Всем она к лицу

Спим как победители

Бдим как победители

Нам как победителям

Все плывет само

С нами наша молодость

Наша комсомолодость

Вечная как молодость

Прочная как чмо

Борис Гребенщиков 1953

Мы никогда не станем старше

Я не знал, что все так просто,

Я даже стал теперь другого роста,

Но в этих реках такая вода,

Что я пью, не дождавшись тоста.

Наши секреты стали шрифтом по стенам,

Наши подарки подвержены ценам,

И я кричу тебе через барьер,

Пока актеры не сошли со сцены,

Мы никогда не станем старше,

Мы никогда не станем старше,

Мы пили воду, мы пили эту чистую воду,

И мы никогда не станем старше.

У нас был сад, но мы не знали входа,

У нас был путь, но мы боялись лезть в воду.

Теперь я вижу чистое небо,

И мне не нужен прогноз погоды.

И мы никогда не станем старше,

Мы никогда не станем старше,

Мы пили воду, мы пили эту чистую воду,

И мы никогда не станем старше.

Что они сделали с этой землей,

Что они сделали с нашей прекрасной сестрой,

Где тот дом, в котором я?

Где те окна, небо в которых было всегда голубым?

Странные звери приходят ко мне по утрам.

Все по местам!

Мы будем строить новый храм,

Я буду верить вашим рукам,

Я буду верить только вашим рукам.

Кто там? Я спрашиваю – кто там?

Любовь или смерть —

Ваши лица плывут, как туман.

Но мы шли по этим холмам,

мы шли по этим холмам,

Мы шли по зеленым холмам,

И мы пили эту чистую воду,

Мы пили эту чистую воду,

И мы никогда не станем старше.

Мы пили эту чистую воду,

чистую, чистую, чистую, чистую воду.

Мы пили эту чистую воду,

и мы не станем старше.

1981

Катя Капович 1960

«Когда я сдохну в городе пустынном…»

Когда я сдохну в городе пустынном

и Бог мою душонку приберет,

моим стихам, как драгоценным винам,

настанет свой черёд.

И вспомню я, как в юности все было,

когда меня будила красота,

на улицу средь ночи выводила

и там не объясняла ни черта.

Иди себе и думай посторонне:

все будет так прекрасно, как в стихах,

и мир пошлют тебе, как сыр – вороне,

и жизнь ты проморгаешь точно так.

«Когда бы молодость всё знала…»

Когда бы молодость всё знала

про этот гибельный запас,

весь день бы музыка играла

для вас, любимые, для вас.

Здесь с теми, с кем отрадно сходство,

растет китайская стена,

и расставаться было б просто,

когда бы даль была ясна.