Техноэкономика. Кому и зачем нужен блокчейн - [28]

Одно дело, когда я выхожу с товаром на рынок, получаю позитивный ценовой сигнал – и пью-гуляю-веселюсь. Или выношу товар на рынок, получаю сигнал, что там имеется такой же товар, но дешевле – и тогда кидаюсь срочно снижать производственные издержки.

И совсем другое дело – управлять стоимостью своего бизнеса, а не ценой производимого им товара. В этом случае вся деятельность управляющего протекает с наружной стороны стен бизнес-фирмы. Внутри остаётся наёмный менеджер, обученный снижать издержки до уровня спущенных ему показателей. Потому что управлять стоимостью – значит включать свой бизнес в цепочки добавленной стоимости. А в каждом звене каждой из этих цепочек – другие собственники других бизнес-ресурсов. Управлять стоимостью собственного бизнеса – значит, управлять плотностью и качеством системы производственных отношений с другими собственниками.

Теоретическая тенденция. Представим, что некий зануда из числа поверивших Коупленду, Фишмену и Дамодарану, убегая – ноги в руки – управлять стоимостью, слегка тормозит и спрашивает: граждане, скажите уж заодно, где найти эту самую стоимость? Как она хоть выглядит, и где у неё ручка, чтобы управлять? Здесь, увы, нынешние корифеи-практики заводят знакомую песню про так называемые факторы стоимости. Есть, мол, хорошие факторы, которые споспешествуют её росту, а есть – плохие, ведущие к усушке и утруске. И под каждый фактор надо подыскивать критерии и показатели деятельности управляющих, по коим можно выявить врага акционеров под личиной передовика…

С грустью приходится констатировать: всё это давно проходили в Советском Союзе, в 1960-е гг. и даже раньше. Года три назад высокий представитель международного финансового института с сияющим лицом начал рассказывать про «сбалансированную» фигуру из четырех показателей в нашем Минфине управленцам с советским стажем. В ответ он услышал: вы, ребята, там с ума посходили? Сначала пятнадцать лет забивали нам баки насчёт невидимой руки, всемогущей и гибкой. А в результате осчастливили убогими протезами BSC-KPI.[21] И это «впиаривается» стране, где полвека тому назад имелась система экономических показателей, на порядок более изощрённая и адекватная. Был, выходит, и на нашей улице мейнстрим! Впрочем, манипулирование показателями так и не помогло плановикам. Теперь вот западные товарищи перешли в наступление на те же грабли, был Госплан – стал Каплан…

К счастью, на подмогу эмпирикам поспевает теоретическая мысль Запада в русле нового институционализма. Если чуть-чуть помочь его плодотворной разноголосице сложиться в хор, мы услышим примерно следующее.

Стоимость активов формируется институтами собственности. В частности, она определяется тем, как деятельность собственников этих активов встроена в систему экономических институтов. Каждый из них (как установили старые институционалисты начала прошлого века) чреват конкретным типом трансакционных издержек. Издержки взимаются со всех агентов, действующих в его рамках. В этом смысле управление стоимостью тождественно управлению институциональными издержками.

Это великий шаг вперёд. «Факторы» заодно с «показателями» берутся с эмпирического потолка, а потолок отгораживает эмпириков от небес институциональной истины. Факторов столько, сколько личных мнений. Перечень и последовательность институтов отражают объективные этапы развития общества, зафиксированные в древесных кольцах Истории. Через понятие институтов собственности мы связаны с классической традицией мысли. Существуют различные понятия для их познания и описания: гегелевское отчуждение, формации – на языке Маркса, социальные типы – в терминах Дюркгейма, идеальные типы – в работах Вебера, объективация у Бердяева. Зрелое понимание генезиса институтов можно встретить у Бергера и Лукмана в «Социальном конструировании реальности». О соотношении понятий можно и нужно спорить. Но важно то, что здесь мы сразу попадаем в русло традиции, – в том числе социологической, философской, экономической, – становимся на твёрдую почву общекультурного Писания и Предания.

Итак, важнейшая тенденция в мировой экономике скоро приобретёт новое, более отчётливое выражение на стыке двух названных тенденций, практической и теоретической. Этот стык логично обозначить как институциональное управление стоимостью. А в чём же состоит сама тенденция?

Это обобществление, социализация собственности. То есть движение ко всё более интегральным формам собственности, синтез, зеркальное восстановление-снятие её распада от архаического целого до маргинального частного состояния, достигнутого в завершение всей Предыстории к началу XX в. В этом русле капитализация собственности является первым шагом к её социализации, а стоимость – первой, простейшей мерой производительности.

Впервые эта тенденция была осознана и сформулирована младогегельянцами, наиболее ясно – в «Рукописях 1844 года». Не у Маркса-коммуниста, а у Маркса-институциалиста. Институциональный фундамент, заложенный Марксом, в равной степени годится сегодня в качестве теоретической основы и для либерализма, и корпоратизма, и коммунитаризма. «Капитал» – трактат по управлению капитализацией.