Техники и технологии в сакральном искусстве. Христианский мир. От древности к современности - [79]
И что мы видим – подменяющий настоящие свинцовые белила суррогат, взбивается в пену при малейшем движении кисти и по завершении написания иконы начинает «проседать» или исчезает совсем, что, разумеется, сказывается на качестве иконы. Настоящая киноварь подменяется некачественным китайским минералом. Это существенно подрывает доверие к поставщикам подобных материалов.
Обилие заказов и при этом невероятно жесткие сроки исполнения сказываются на техническом, художественном и духовном достоинствах иконы.
Приходится наблюдать нарушение традиционного приготовления темперных красок.
С древности сухие пигменты тщательно перетирались с яичной эмульсией. Готовая краска не должна расслаиваться на эмульсию и порошок, а представлять собой новое, неделимое вещество – яичную темперу. Поэтому исстари этот процесс назывался «творением» красок.
Готовыми красками лучше пользоваться на другой день. За сутки они становятся «крепче», в них происходит своего рода брожение, их вяжущая сила, способность сцепления с грунтом и прочность повышаются.
Весь этот процесс теперь нередко заменяется простым перемешиванием с помощью кисти пигмента с яичной эмульсией. Это приводит к негативным последствиям – происходит отставание красочного слоя от левкаса и расслоение его, особенно на личном письме, а также быстрое появление кракелюрной сетки и «прожухание» красочного слоя. В этом же и причина отсутствия глубины цвета и его полноценного «звучания» в иконе.
Заменяется материал и для ассистной разделки. Вместо сусла, приготовленного из пива и чесночного сока, на который лепилось золото, для ускорения и упрощения работы используется синтетический клей импортного производства. В результате уходит рукотворность ассиста. Он становится механическим, жестким и плоским. На древних иконах ассист играет, он живой, в нем трепетно сияет золота божественный свет.
Средник житийной иконы преподобного Сергия из местного ряда иконостаса Троицкого собора Троице-Сергиева монастыря
Остается надеяться, что болезненные процессы будут преодолены, что это явление временное и ошибки приведут к осмыслению иконописного творчества.
Моя неудовлетворенность как иконописца своими работами, а также общение с коллегами привели к необходимости получить ответ на вопрос: почему преобладающее большинство современных икон мертвы, невыразительны и не несут столь важного необходимого для них внутреннего содержания? Почему они представляют собой безжизненные репродукции классических шедевров или, что еще хуже, приближаются к плакатам? Неужели эта форма искусства уже выродилась или, наоборот, может быть, мы духовно омертвели и стали не способны к высоким чувствам? И то и другое, оставленное без ответа, будет вызывать беспокойство.
«Иконописец предметом своего постижения имеет мир духовный, и чтобы говорить о нем в своем творчестве языком духа, он должен быть живым в мире духовном. О духовном мире можно знать, можно проникать в него философски, метафизически, но это еще не значит, что человек жив в этой области.
Признаком всякой жизни является прежде всего дыхание – все живое дышит. Есть дыхание и в области духовной. Святоотеческий опыт свидетельствует: «Дыхание души есть молитва». Древние подвижники, встречаясь, спрашивали друг друга не «как поживаешь» или «как твое здоровье», а «как твоя молитва?». Живой не может не дышать, живой духовно не может не молиться.
У душевного человека очи ума (духа) затуманены мятущимися чувствами сердца и чрезвычайной образностью мысли. Почти все мы, а особенно художники, мыслим образами земного мира, перемешанными с фантазией, и все увлекаемся кружением чувств и сердечных влечений, а это все, как дымовой завесой, застилает от нас невещественность инобытия. Духовный мир если и видится, то видится тускло, слабо и искаженно. Поэтому ни плотский, ни душевный человек не может проникать в эту таинственную область, тем более не может черпать из нее какие-либо образцы для своего творчества.
Изобразительное искусство основывается на зрении. И если обычному художнику, чтобы что-то изображать, необходимо прежде научиться видеть, то и касающемуся искусства церковного, возвышенно-духовного, необходимо прозреть в этой области. А чтобы прозреть, надо в ней ожить, ощутить ее реальность, задышать ее воздухом (молитвой), почувствовать умирённость и бесстрастие, плениться красотой ее чистоты, радостью благоговейного предстояния перед лицом Божиим»[317].
Это дуновение «воздуха молитвы» можно живо прочувствовать при раскрытии из-под поздних записей некоторых древних икон. Работа над ними становится порой подлинным «духовным событием».
Одно из них произошло в 2008 г., когда была завершена реставрация житийной иконы преподобного Сергия из местного ряда Троицкого собора Троице-Сергиевой лавры[318]. По своим художественным достоинствам и духовному содержанию она совершенно уникальна, поэтому ее раскрытие стало явлением для православного и культурного мира.
В 1918–1919 гг. она была расчищена Г. О. Чириковым, В. А. Тюлиным, И. И. Сусловым и В. И. Брягиным. Несмотря на это в течение ХХ века в силу разных обстоятельств (закрытие Лавры, темнота собора и пр.) образ оказался вне поля зрения искусствоведов и только к концу века стал привлекать их внимание. Возникла необходимость новой фазы ее реставрационного исследования.
