Колобанов: Когда я вернулся в роту, там заканчивали погрузку снарядов. Брали по приказу главным образом бронебойные. Два боекомплекта. Это значило, что придется иметь дело с танками противника… [3].
Очень важно правильно определить позицию танка Колобанова.
Свой танк КВ № 864 командир поставил в трехстах метрах от перекрестка дорог. Слева, на другой стороне дороги, расположен населенный пункт Войсковицы. Прямо от танка дорога проходила с подъемом. Местность хорошо просматривалась на расстоянии до полутора километров. По обочинам дороги справа и слева пролегали непроходимые для танков и колесных машин заболоченные луга. Дорога насыпная, шириной 7–9 метров, с крутыми откосами, по сторонам обсажена молодыми березками [1].
З.Г. Колобанов: Спадал полуденный зной, пахло спелым хлебом. Я шел по дороге. Танк за мной — на малых оборотах. Мы не спешили: необходимо было выбрать удобную позицию.
Сориентировались по карте. До Красногвардейска — не более 8 километров. Показалась развилка дорог. Никифоров, наш механик-водитель, облюбовал холм, поросший ольхой, и предложил окопаться там. Я согласился. Деревья хорошо маскировали танк, а шоссейная дорога напротив пролегала по узкому дефиле. По обеим ее сторонам — торфяные болота [2].
И вот с Зиновием Григорьевичем Колобановым и Андреем Михайловичем Усовым мы идем по проселочной дороге за Войсковицами. За спиной — перекресток. Дорога пересекается с шоссе…
Перекресток тут был и сорок с лишним лет назад. Только асфальта не было. И та дорога, по которой мы шагаем, вероятно, являлась главной, потому что именно по ней шла колонна фашистских танков. А теперь эту накатанную полосочку шоссе можно и не заметить…
Многое поменялось тут, под Войсковицами. Сама почва стала суше. Раньше по обеим сторонам дороги тянулись обширные болотины. Высота слева, на которой стоял танк, заросла густым лесом…
Но многое сохранилось. У самой дороги по-прежнему растут, шумят раскидистыми кронами две березы, которые служили танкистам «ориентиром № 1»…
Выбрали ту самую высоту за Войсковицами. Дорога шла мимо нас под небольшим углом, отлично просматривалась. Начали оборудовать позицию для засады. А вырыть капонир для «КВ» — это, прямо скажу, тяжкий труд. Да еще грунт попался крепкий. Но оборудовали и основную позицию, и запасную. Поставили танк, все тщательно замаскировали [3].
А. М. Усов: Капонир рыли дружно. Только, помнится, больше всех досталось… заряжающему. Такой был человек, брал на себя самую трудную работу. К вечеру глиняное укрытие было готово. Стемнело. Успели еще раз протереть снаряды. Есть не хотелось. Расположились на ночлег [2].
Первое, что сделал комбат Иосиф Борисович Шпиллер, когда мы приехали в деревню Сеппелево, которая в настоящее время слилась с железнодорожной станцией и поселком Войсковицы, показал точное место, где стояла его командирская машина, откуда он руководил боем.
— Когда здесь появились немецкие танки, — сказал комбат, — мне хорошо все было видно в перископ, и вышли на развилку дорог, я по рации дал команду:
«Колобанов! Открывай огонь!»
На открытии памятного знака 22 августа 1981 г. Андрей Михайлович Усов сказал: «… Наш экипаж получил приказ — встать в засаду здесь, на развилке дорог…» [4].
Таким образом, позиция танка находилась на высоте с глинистым грунтом, на расстоянии около 150 м от развилки дорог, около которой росли две березы, получившие название «Ориентир № 1», и примерно в 300 м от перекрестка, обозначенного «Ориентир № 2». Длина просматриваемого участка дороги около 1000 м, 22 танка легко размещаются на нем при походной дистанции между танками 40 м. Выбор места для капонира объясняется следующим. Противник мог выйти на дорогу на Мариенбург либо по дороге от Войсковиц, либо по дороге от Сяськелево. В первом случае пришлось бы стрелять в лоб. Поэтому капонир был вырыт прямо напротив перекрестка с таким расчетом, чтобы курсовой угол был минимальным. При этом пришлось смириться с тем, что расстояние до развилки сократилось до минимума.
Вдруг зазуммерила рация. Радист Кисельков заговорил: «Молния», «Молния»! Я — «Ракета». Прием! Командир роты вступил в связь с младшим лейтенантом Дегтярем, который радировал, что по дороге Луга — Гзтчина движутся восемь танков противника. Минуты через три после приема радиограммы послышались артиллерийские залпы и пулеметные очереди. Это находящиеся в засаде два наших танка вступили в бой с танками противника на Лужском шоссе [1].
19 августа после полудня на лужской дороге послышалась стрельба. Это экипажи Дегтяря и Евдокименко встретили фашистские танки [5].
Подпустив противника поближе, они подожгли три машины. Две из них — на счету Евдокименко. Но вот снарядом повреждена пушка и рация его танка.
— Сбегайте к младшему лейтенанту Дегтярю! Передайте, чтобы он прикрывал нас огнем! — приказал Евдокименко командиру орудия Куцевичу. — На всякий случай прихватите гранаты, — предупредил лейтенант, а сам приступил к устранению неисправности пушки.
Сержант Куцевич, вооружившись гранатами, засунул за пазуху револьвер и, пригнувшись, побежал.
Младший лейтенант Дегтярь, получив приказание, стал прикрывать огнем своего танка взводного. Тем временем Евдокименко устранил неисправность пушки и открыл огонь по захватчикам. В этой схватке экипаж уничтожил четыре танка. Враг, не выдержав огня наших, был вынужден откатиться назад [1].
