Техника и вооружение 2008 06 - [3]
Но задуманная мной компоновка МТО, в которой низкий блок двигателя с прифланцованным к нему небольшим «чемоданом» трансмиссии (пока еще неизвестно какой) устанавливался на днище в корме так, что все валы располагались поперек продольной оси машины, и накрывался поликом для прохода десанта, а все обслуживающие системы располагались в малоценных объемах надгусеничных ниш, не нашла единодушного понимания у наших компоновщиков. Более того, они при поддержке моего заместителя Н.И. Усеико, который до Б.Н. Яковлева долгое время был главным конструктором, разработали наряду с моим и свой вариант компоновки МТО. Двигатель с трансмиссией, аналогичной БМП-1, устанавливался вдоль продольной оси машины, а все обслуживающие системы взгромождались на него, заполняя весь объем до крыши корпуса. Получался такой огромный «сундук», по краям которого были длинные и узкие проходы для десанта, перегороженные у задних дверей довольно высокими барьерами, под которыми располагались валы, соединяющие трансмиссию с бортовыми редукторами.
Идея разработчиков состояла в том, чтобы по западному образцу при ремонте можно было снять с машины весь блок МТО при минимальном количестве отсоединений. По своему войсковому опыту я знал, что для устранения большинства неисправностей не нужно снимать с машины агрегаты МТО и ремонт можно произвести своими силами в линейном батальоне, не передавая машину дивизионным ремонтным средствам (ОРВБ), которые только и могут производить демонтаж МТО. Кроме того, ремонтопригодность не относится к основным боевым свойствам, ухудшать которые ради ее сомнительного повышения недопустимо.
В творческом коллективе нельзя решать вопросы только силовыми методами. В 1978 г. перед отпуском я собрал совещание с компоновщиками. Рассматривали два варианта расположения двигателя: поперечное и продольное. Когда я предложил проголосовать, то счет оказался 3:7 не в мою пользу. Вот тогда я, как главный конструктор, принял силовое решение о том, что компоновка должна быть поперечной и дал указание Н.И. Усенко ускорить завершение проекта. Приехал я в санаторий весь издерганный, дней десять только приходил в себя. Когда же вернулся, то оказалось, что ни одной дополнительной линии по принятому мной варианту не проведено. Трудно работать, когдаутебя заместители — бывшие главные конструкторы, да еще на 15 лет старше (Яковлев тоже остался моим заместителем, но по серии, и к опытным работам отношения не имел).
Опытный «объект 688М» — предшественник БМП-3.
За время моего отпуска Усенко подключил к обсуждению, казалось бы, уже решенного вопроса ВНИИТрансмаш. Его представители буквально вцепились в продольную компоновку, да еще с двигателем 2В-06. Я понял, что для подкрепления принятого мной решения нужны дополнительные меры. Решил, что надо создать макетную комиссию под председательством заказчика. Сделали в опытном цехе два макета задней части машины — два варианта. Комиссия рассмотрела их с точки зрения удобства входа-выхода и размещения десанта. Председателем комиссии был полковник П.И. Кириченко, исключительно обстоятельный человек, много сделавший для продвижения новой БМП.
В результате, как я и не сомневался, утвердили поперечный вариант. Против заказчика, а мы с ним «одной крови», ВНИИТрансмаш был бессилен.
Нужно сказать, что специалисты ВНИИТрансмаш по отдельным узлам и агрегатам нам очень помогали. По предложенной мной схеме трансмиссии гитарного типа с несколькими валами, позволяющей получить минимальную ширину картера («чемодана»), они вместе с нашими конструкторами сидели в СКБ за кульманами и разрабатывали конструкцию гидромеханической трансмиссии. Гидротрансформатор был их разработки, водометы — тоже. Их консультации оказались весьма полезными при разработке воздухоочистителя, эжектора, ходовой части. Но как дело доходило до компоновки или вооружения, я встречал упорную оппозицию со стороны руководства ВНИИТрансмаша и его общемашинного отдела.
Вот с ВНИИСтали мы работали практически без разногласий. Институт обосновал возможность и целесообразность применения алюминиевой брони. Этот вопрос я должен был согласовать с директором завода М.А. Захаровым, так как это было связано с большой перестройкой производства и снабжения. По другим вопросам ни директор, ни главный инженер в мои дела не вмешивались. Отчитывался я только перед заместителем министра или на коллегии.
Задачу существенного повышения огневой мощи вначале мы пытались решить методом «наращивания»: применить те же автоматическую пушку и пулемет, что на БМП-2, но с увеличенным боекомплектом; туже ПТУР, но в сдвоенной бронированной установке, постоянно готовой к действию; дополнительно установить 30-мм автоматический гранатомет с достаточным боекомплектом. Все оружие размещалось в едином блоке, закрепленном на цапфах стойки, установленной на плоском листе, вращающемся в погоне боевого отделения. Машина имела красивый «устремленный» силуэт.
Но когда на коллегии МОП я сделал доклад по этому варианту машины, министр Зверев сказал, что это не годится. Нет скачка по огневой мощи. Так как ТТТ еще не были утверждены заказчиком, то руководители НИИ и КБ, подключенные с этой работе, могли высказывать предложения, совершенно не совпадающие с проектом. Так, ВНИИТрансмаш, головной по бронетанковой технике, предлагал в качестве основного вооружения 76-мм пушку средней баллистики; ЦНИИТМ, головной по вооружению, — 45-мм автоматическую пушку. Тульское КБП, наш соисполнитель по вооружению, разработало новое 100-мм орудие, стреляющее осколочно-фугасными снарядами, и ПТУР, запускаемую через ствол орудия и управляемую по лазерному лучу. Все это прозвучало на коллегии. Тогда министр приказал руководителям всех упомянутых организаций собраться в Кургане и не разъезжаться до тех пор, пока не будет найдено решение, делающее очевидным скачок в огневой мощи.
