Teen Spirit - [4]
Судьба обошлась со мной милостиво, по крайней мере в одном отношении: за тринадцать лет я почти не изменился физически. Не потолстел, не облысел, и зубы не гнилые, и рожа не распухла от пьянства. Встречая людей, которых я знал молодыми, я впадал в отчаяние, когда воображал себя на их месте.
Алиска притащилась вовремя, я увидел, как она выгружается из такси, и меня сразу торкнуло: она это что, нарочно, — мол, у нее бабок завались? Унизить меня хочет?
За эти годы она слегка усохла. В атмосферу бара на проспекте Сталинграда она вписывалась плохо, всем выделялась: слишком много меха на воротнике пальто, слишком изящно спадающего на слишком дорогие сапоги, слишком изысканная косметика и вычурная прическа по контрасту с прочей промокшей публикой.
В целом баба ничего. Возбуждающая.
Она села напротив меня. Я со страхом вглядывался в ее лицо: вправду ли она похожа на человека, пришедшего сообщить бывшему партнеру, что заразила его СПИДом?
Не думаю, чтобы мои опасения как-то отражались у меня на физиономии: не прилагая к тому никаких усилий, я обычно имею вид скорее вызывающий, чем испуганный. Я уже вышел из того возраста, когда кажется, будто люди способны читать тебя, как книгу: нет, они видят ровно столько, сколько им показываешь. И твои внутренние переживания им на фиг не нужны.
Алиска же явно тушевалась. Или, может, наоборот, подумалось мне вдруг, может, она только корчит из себя робкую и ранимую, и как раз потому, что ничего такого не ощущает.
Она поглядывала на меня украдкой, с беспокойством. Будто я насекомое — заведомо гадкое, но неясно, насколько опасное.
Задала два-три стандартных вопроса, как поживаю и прочее. Я солгал:
— Перевожу. Перевожу художественное, научное. С английского, немецкого, испанского… Написал роман, вот как раз издателя нашел.
На самом деле я попереводил немного научной фантастики и пару-тройку романов для издательства «Арлекин», переутомился, схватил депрессуху и забил. Я тогда сошелся с Катрин, она сказала мне: «Пиши, а я пока поработаю за двоих». Соглашаясь, я поклялся себе закончить роман в два счета. Одна только мысль, что я у женщины на содержании, будет мне настолько нестерпима, что подстегнет к работе, полагал я. Оказалось, нет.
Понемногу я перестал выходить из дома. В первый год я раза три-четыре пробовал начать писать — не шло. Дальше тридцати или сорока страниц не продвинулось. А потом я махнул рукой. Катрин не рассердилась. Как и многие знакомые, она не сомневалась, что стоит мне только взяться, и я напишу что-нибудь великое. Не она одна воображала, будто у меня талант. Я извлекал пользу из этого заблуждения, хотя не давал к нему повода и никак не поддерживал: я просто ничего не делал. Сам факт, что я играл в панк-группе, посредственной, но с репутацией в определенных кругах, открывал мне десять лет беспроцентного кредита. В некоторых отношениях Франция — великолепная страна.
Мое положение всякий раз начинало меня беспокоить под Новый год, получалось вроде ритуала. Я подводил итоги и приходил к выводу, что работаю все меньше и меньше. В течение двух-трех дней я напряженно размышлял, принимал необходимые решения. А в начале января, поев крещенского пирога, отвлекался на другие мысли, и в итоге все оставалось по-старому.
Исповедоваться Алиске я не собирался.
Я посмотрел на ее руки: камень, блестевший у нее на пальце, сильно смахивал на бриллиант, а шмотки, что были на ней, не продавались в квартале Барбес, где я жил. Я спросил:
— Ты удачно вышла замуж?
— Отнюдь. Работаю как проклятая.
Мне приятнее было воображать ее замужем за омерзительным кривобоким старцем, осыпающим ее подарками и изменяющим ей, нежели узнать, что она бизнесменша. Ее успешная карьера, равно как и процветание других людей, подчеркивала, выпячивала мою несостоятельность.
Прошедшие годы не пошли ей на пользу. В юности она была красива, но красива эдакой нестойкой красотой, проявлявшейся в цвете лица, в не развенчанной еще самоуверенности. Штучка, в общем. Теперь кожа ее увяла, надо думать, она много работала, мало спала, пила и курила, оттого и вид такой потрепанный. Ее тощая фигура не обладала изяществом, какое свойственно женщинам, следящим за собой, — это была худоба человека с измотанными нервами. И красилась она не из стремления блеснуть, а словно бы желая скрыть лицо.
Она не торопилась выкладывать свою фишку; я поиграл сигаретной пачкой, смял целлофановую обертку, вытащил и сложил серебристый вкладыш. Затем стал пальцем стирать воображаемое пятно на столе и одновременно взял инициативу в свои руки:
— У тебя что, СПИД?
На мгновение она застыла: во рту сигарета, глаза прищурены; потом въехала и, сопоставив все в уме, расхохоталась. Тут и до меня дошел весь идиотизм моего вопроса тринадцать лет спустя. Я проклял себя, что послушался Сандру, и немного расслабился. А не стоило. Алиса постучала сигаретой о край пепельницы, успокоилась и проговорила:
— СПИДа у меня нет… Но есть тринадцатилетняя дочь.
Теперь обалдел я, поскольку не понял, к чему это было сказано и отчего таким тоном, каким в телесериалах произносят суперважную реплику. Она взглянула на меня, испуганно прикусив губу, и только тогда я сообразил, что фраза имеет какой-то дополнительный смысл; я тоже расхохотался, надеясь при этом, что воображение сыграло со мной злую шутку и что Алиса сейчас развеет недоразумение. Перестав смеяться, я заявил категорически:
В романе молодой французской писательницы, по которому был поставлен одноименный культовый фильм, показаны задворки современной Европы, скрытые блеском витрин буржуазных кварталов. Арабские районы, бары для проституток и наркоманов, дешевые фаст-фуды и прочие реалии «серой зоны» постиндустриального мира — вот сцена, на которой развертывается криминальная эпопея двух молодых женщин, доведенных до крайней озлобленности бессмысленностью и насилием, которыми наполнено существование на обочине социума. Безумная и кровавая история их похождений заслуженно было охарактеризована критиками как «европейский ответ на «Прирожденных убийц» Оливера Стоуна».
Виржини Депант (род. 1974) — одна из самых модных современных французских писательниц, автор романов "Трахни меня" (Baise-moi, 1993), "Миленькие вещички" (Les Jolies choses, 1998, премия Флора) и "Дрессированные сучки" (Les Chiennes savantes, 1999).Главная героиня романа "Дрессированные сучки" Луиза живет в Лионе и танцует в пип-шоу. Да, грязно, да, опасно, да, наркота и выпивка, но ведь все так живут… И жизнь идет, как идет, пока на кафельном полу кухни не находят зверски убитыми двух стриптизерш-парижанок, которые черт его знает зачем приехали в Лион.
В этой книге откровенных, яростных и смешных эссе Виржини Депант – по собственным словам, «больше Кинг-Конг, чем Кейт Мосс», – осмысляет жизнь современных женщин, критикует буржуазную мораль в отношении секса и раздает пощечины французскому обществу одну за другой. Используя собственный опыт пережитого насилия и проституции как отправную точку для анализа, она становится голосом тех, кто не может и не хочет подчиняться правилам.
Книга для читателя, который возможно слегка утомился от книг о троллях, маньяках, супергероях и прочих существах, плавно перекочевавших из детской литературы во взрослую. Для тех, кто хочет, возможно, просто прочитать о людях, которые живут рядом, и они, ни с того ни с сего, просто, упс, и нормальные. Простая ироничная история о любви не очень талантливого художника и журналистки. История, в которой мало что изменилось со времен «Анны Карениной».
Не теряй надежду на жизнь, не теряй любовь к жизни, не теряй веру в жизнь. Никогда и нигде. Нельзя изменить прошлое, но можно изменить свое отношение к нему.
«Сказки из Волшебного Леса: Находчивые Гномы» — третья повесть-сказка из серии. Маша и Марис отдыхают в посёлке Заозёрье. У Дома культуры находят маленькую гномиху Макуленьку из Северного Леса. История о строительстве Гномограда с Серебряным Озером, о получении волшебства лепреконов, о биостанции гномов, где вылупились три необычных питомца из гигантских яиц профессора Аполи. Кто держит в страхе округу: заморская Чупакабра, Дракон, доисторическая Сколопендра или Птица Феникс? Победит ли добро?
Маринка больше всего в своей короткой жизни любила белые розы. Она продолжает любить их и после смерти и отчаянно просит отца в его снах убрать тяжелый и дорогой памятник и посадить на его месте цветы. Однако отец, несмотря на невероятную любовь к дочери, в смятении: он не может решиться убрать памятник, за который слишком дорого заплатил. Стоит ли так воспринимать сны всерьез или все же стоит исполнить волю покойной дочери?
О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…
Джоэл бен Иззи – профессиональный артист разговорного жанра и преподаватель сторителлинга. Это он учил сотрудников компаний Facebook, YouTube, Hewlett-Packard и анимационной студии Pixar сказительству – красивому, связному и увлекательному изложению историй. Джоэл не сомневался, что нашел рецепт счастья – жена, чудесные сын и дочка, дело всей жизни… пока однажды не потерял самое ценное для человека его профессии – голос. С помощью своего учителя, бывшего артиста-рассказчика Ленни, он учится видеть всю свою жизнь и судьбу как неповторимую и поучительную историю.
Гилад Атцмон — популярный джазовый саксофонист, снискавший мировую известность. Его дебютный роман «Учитель заблудших» — очередное виртуозное соло большого мастера. Вынужденный эмигрант из Израиля, Гилад Атцмон написал эту книгу в Лондоне, зная свою родину изнутри, но глядя на нее со стороны. Жестокая сатира и тонкая ирония, вызывающая откровенность и философские раздумья придают роману Атцмона неповторимый музыкальный стиль.«Учитель заблудших» — книга очень неоднозначная и откровенно антисионистская, но написанная с любовью к своей стране и с болью за своих соотечественников.
«Как я стал идиотом» — дебютный роман Мартена Пажа, тридцатилетнего властителя душ и умов сегодняшних молодых французов. Это «путешествие в глупость» поднимает проблемы общие для молодых интеллектуалов его поколения, не умеющих вписаться в «правильную» жизнь. «Ум делает своего обладателя несчастным, одиноким и нищим, — считает герой романа, — тогда как имитация ума приносит бессмертие, растиражированное на газетной бумаге, и восхищение публики, которая верит всему, что читает».В одной из рецензий книги Пажа названы «манифестом детской непосредственности и взрослого цинизма одновременно».
«Каникулы в коме» – дерзкая и смешная карикатура на современную французскую богему, считающую себя центром Вселенной. На открытие новой дискотеки «Нужники» приглашены лучшие из лучших, сливки общества – артисты, художники, музыканты, топ-модели, дорогие шлюхи, сумасшедшие и дети. Среди приглашенных и Марк Марронье, который в этом безумном мире ищет любовь... и находит – правда, совсем не там, где ожидал.
Роман «99 франков» представляет собой злую сатиру на рекламный бизнес, безжалостно разоблачает этот безумный и полный превратностей мир, в котором все презирают друг друга и так бездарно растрачивается человеческий ресурс…Роман Бегбедера провокационен, написан в духе времени и весьма полемичен. Он стал настоящим событием литературного сезона, а его автор, уволенный накануне публикации из рекламного агентства, покинул мир рекламы, чтобы немедленно войти в мир бестселлеров.