Teen Spirit - [29]
Мы часто спорили о том, когда именно все покатилось под откос: после падения Стены, после появления CD, смерти Курта Кобейна или после Второй мировой войны… Наши мнения об истоках великого бардака не совпадали.
Однажды Алиса попросила меня взять Нанси на неделю, на время пасхальных каникул. Я ответил «без проблем» и поспешил домой предупредить Сандру.
Та аж подпрыгнула от восторга, поскольку давным-давно мечтала повидать малышку. Я же разволновался. С Нанси я привык общаться один на один, я боялся что-нибудь нарушить в наших отношениях, боялся оказаться не на высоте.
Я обошел квартиру, посмотрел на нее новым взглядом — скептическим: фигурка Восставшего из ада[15] на электрическом стуле, фотография Ричарда Керна[16] в рамке и еще какой-то связанной девицы, на полке книги Слокомба[17], Анни Спринкл[18], подборка видеокассет «каннибалов»[19], стопка японских комиксов, на стенке — сцена из «Человека со шрамом»[20], когда его убивают… Все, что еще вчера казалось мне нормальным, теперь выглядело подозрительным.
Сандра угадала мои мысли и принялась запихивать весь этот хлам в шкаф. Потом решила прибраться и, как это часто бывает с женщинами, дошла до полного безумия… Терла кафель над раковиной зубной щеткой, обмакнутой в жавелевую воду, чтобы шовчики побелели, ушными палочками чистила стиральную машину… Я наблюдал за ней с недоумением. Потом взялась за дверные ручки и выключатели — в жизни не подумал бы, что их тоже моют.
Нанси была в восторге, когда я утром явился забрать ее на неделю «к себе». На станции «Барбес» она собрала все рекламки, которые там раздают, — в отличие от прочих граждан, она нисколько не чуралась контактов с арабами. Потом вступила в беседу с каким-то долговязым психом. Я в панике оттащил ее за руку. Я чувствовал себя так, словно волочу за собой атомную мини-бомбу, готовую взорваться на любом перекрестке. Вообразить Нанси одну в городе было сущей пыткой. А долго ли можно будет водить ее за ручку?
Район ей жутко понравился. На ходу она бросала беспокойные взгляды некоторым пацанам, и я стискивал зубы, видя, что пацаны отвечают ей такими же взглядами, я прекрасно понимал, о чем они думают и что бы с удовольствием сделали.
Я принялся мечтать о мире, где живут одни эфебы, тихие ласковые юноши, интересующиеся только поэзией. Там бы мою девочку оставили в покое.
— Я хочу носить юбку, но у меня нет подходящей обуви. Купи мне сапоги, а?
— И не подумаю, ты и так хороша.
Она обошла квартиру, осталась довольна. Слишком быстро, на мой взгляд, нашла общий язык с Сандрой. Они уединились в комнате, как две кумушки. Потом Нанси вышла в туфлях на высоких каблуках, накрашенная, в очень короткой юбке и облегающем топе… Я сжал челюсти и едва сдержался, чтобы не влепить Сандре пощечину. Выражение моего лица ее насмешило.
— Что это с тобой?
А затем шепнула мне, пока Нанси вертелась перед зеркалом:
— Она напоминает тебе девочек, с которыми ты в свое время вел себя не так джентльменски, как тебе хотелось бы сегодня?
— Зачем ты это поощряешь?
— Ничего я не поощряю… она девочка, девочка. Понимаешь?
Чтобы окончательно отбить у меня аппетит, Нанси достала из сумки «Мулен Руж» и принялась танцевать.
Танцевала она обалденно. Это мне совершенно не нравилось.
«Хотите провести эту ночь со мной?»
Она кружилась и сияла. А я грустил, что не знал ее маленькой.
За всю неделю она больше ни разу не пыталась изображать перед нами дамочку. Словно бы испугавшись того, что открыла в себе в этот вечер, она спряталась в образ маленькой девочки. Это было ее прощание с детством. Последняя неделя детства.
Проснувшись чуть свет, она бежала в гостиную и ставила «Баффи». Когда я, проходя мимо, видел какой-нибудь отрывок, меня всякий раз чуть не выворачивало: рыжуха, затянутая в черный винил, попирала коленями закованного в цепи чувака и наносила ему ожоги спичками; кретин-панк пил «Jack Da», напевая мелодии Сида Вишеса; жуткие чудовища терроризировали героиню — двусмысленность сюжета сомнений не вызывала. Я с любопытством поглядывал на Нанси: что она из этого понимает? И уводил ее гулять.
По вечерам мы с Сандрой приходили в нервозное состояние: мы решили не курить травку при девочке, и ближе к ночи нас ломало по-страшному. Мы начинали ее донимать: «Ты правда не устала?» или «Поздновато уже, пора тебе спать».
Я стремался Алискиной реакции, воображал, как она врывается к нам и устраивает скандал. Что в скандалах она сильна, я не сомневался.
И потом, если чего и не следовало делать на глазах у Нанси, так это торчать. Логично, в общем: в тринадцать лет я бы с ума сошел, если бы увидел, как мать курит косяк, а потом глупо смеется, развалившись перед телевизором. Я бы сгорел со стыда, меня бы стошнило от отвращения.
Общаясь с Нанси, я все пытался возродить в себе бывшего мальчишку.
Мне его чертовски не хватало. Не хватало его горячности, непосредственности, смешливости… Что-то тогдашнее угасло — я даже не знаю в точности когда; я оказался по другую сторону. Пропало воодушевление, душевный подъем, который я думал пронести через всю жизнь.
В четверг мы пошли все вместе к друзьям Сандры — предполагалось, там будет много детей.
В романе молодой французской писательницы, по которому был поставлен одноименный культовый фильм, показаны задворки современной Европы, скрытые блеском витрин буржуазных кварталов. Арабские районы, бары для проституток и наркоманов, дешевые фаст-фуды и прочие реалии «серой зоны» постиндустриального мира — вот сцена, на которой развертывается криминальная эпопея двух молодых женщин, доведенных до крайней озлобленности бессмысленностью и насилием, которыми наполнено существование на обочине социума. Безумная и кровавая история их похождений заслуженно было охарактеризована критиками как «европейский ответ на «Прирожденных убийц» Оливера Стоуна».
В этой книге откровенных, яростных и смешных эссе Виржини Депант – по собственным словам, «больше Кинг-Конг, чем Кейт Мосс», – осмысляет жизнь современных женщин, критикует буржуазную мораль в отношении секса и раздает пощечины французскому обществу одну за другой. Используя собственный опыт пережитого насилия и проституции как отправную точку для анализа, она становится голосом тех, кто не может и не хочет подчиняться правилам.
Виржини Депант (род. 1974) — одна из самых модных современных французских писательниц, автор романов "Трахни меня" (Baise-moi, 1993), "Миленькие вещички" (Les Jolies choses, 1998, премия Флора) и "Дрессированные сучки" (Les Chiennes savantes, 1999).Главная героиня романа "Дрессированные сучки" Луиза живет в Лионе и танцует в пип-шоу. Да, грязно, да, опасно, да, наркота и выпивка, но ведь все так живут… И жизнь идет, как идет, пока на кафельном полу кухни не находят зверски убитыми двух стриптизерш-парижанок, которые черт его знает зачем приехали в Лион.
Героиня этого необычного, сумасбродного, язвительного и очень смешного романа с детства обожает барашков. Обожает до такой степени, что решает завести ягненка, которого называет Туа. И что в этом плохого? Кто сказал, что так поступать нельзя?Но дело в том, что героиня живет на площади Вогезов, в роскошном месте Парижа, где подобная экстравагантность не приветствуется. Несмотря на запреты и общепринятые правила, любительница барашков готова доказать окружающим, что жизнь с блеющим животным менее абсурдна, чем отупляющее существование с говорящим двуногим.
Карл-Йоганн Вальгрен – автор восьми романов, переведенных на основные европейские языки и ставших бестселлерами.После смерти Виктора Кунцельманна, знаменитого коллекционера и музейного эксперта с мировым именем, осталась уникальная коллекция живописи. Сын Виктора, Иоаким Кунцельманн, молодой прожигатель жизни и остатков денег, с нетерпением ждет наследства, ведь кредиторы уже давно стучат в дверь. Надо скорее начать продавать картины!И тут оказывается, что знаменитой коллекции не существует. Что же собирал его отец? Исследуя двойную жизнь Виктора, Иоаким узнает, что во времена Третьего рейха отец был фальшивомонетчиком, сидел в концлагере за гомосексуальные связи и всю жизнь гениально подделывал картины великих художников.
Как продать Родину в бидоне? Кому и зачем изменяют кролики? И что делать, если за тобой придет галактический архимандрит Всея Млечнаго Пути? Рассказы Александра Феденко помогут сориентироваться даже в таких странных ситуациях и выйти из них с достоинством Шалтай-Болтая.Для всех любителей прозы Хармса, Белоброва-Попова и Славы Сэ!
Порой трудно быть преподавательницей, когда сама ещё вчера была студенткой. В стенах института можно встретить и ненависть, и любовь, побывать в самых различных ситуациях, которые преподносит сама жизнь. А занимаясь конным спортом, попасть в нелепую ситуацию, и при этом чудом не опозориться перед любимым студентом.
Название романа швейцарского прозаика, лауреата Премии им. Эрнста Вильнера, Хайнца Хелле (р. 1978) «Любовь. Футбол. Сознание» весьма точно передает его содержание. Герой романа, немецкий студент, изучающий философию в Нью-Йорке, пытается применить теорию сознания к собственному ощущению жизни и разобраться в своих отношениях с любимой женщиной, но и то и другое удается ему из рук вон плохо. Зато ему вполне удается проводить время в баре и смотреть футбол. Это первое знакомство российского читателя с автором, набирающим всё большую популярность в Европе.
Семейная сага Марины Ивановой «Главное выжить», – это исповедь перед людьми! Судьба трех поколений женщин из одной семьи не жалует ни одну из них. Но в этой жизни, мы все на испытании. Целая эпоха молчаливо наблюдает, – справятся наши герои с трудностями, смогут выжить в предоставленных обстоятельствах. Что выберут пороки или добродетель? Об этом вы узнаете, прочитав сборник романов Марины Ивановой, – «Главное выжить».
«Как я стал идиотом» — дебютный роман Мартена Пажа, тридцатилетнего властителя душ и умов сегодняшних молодых французов. Это «путешествие в глупость» поднимает проблемы общие для молодых интеллектуалов его поколения, не умеющих вписаться в «правильную» жизнь. «Ум делает своего обладателя несчастным, одиноким и нищим, — считает герой романа, — тогда как имитация ума приносит бессмертие, растиражированное на газетной бумаге, и восхищение публики, которая верит всему, что читает».В одной из рецензий книги Пажа названы «манифестом детской непосредственности и взрослого цинизма одновременно».
Ник Хорнби (р. 1958) — один из самых читаемых и обласканных критикой современных британских авторов. Сам Хорнби определяет свое творчество, как попытку заполнить пустоту, зияющую между популярным чтивом и литературой для высоколобых".Главный герой романа — обаятельный сибаритствующий холостяк, не привыкший переживать по пустякам. Шикарная квартира, модная машина… и никаких обязательств и проблем. Но неожиданная встреча с мальчиком Маркусом и настоящая любовь в корне меняют жизнь, казалось бы, неисправимого эгоиста.
«Каникулы в коме» – дерзкая и смешная карикатура на современную французскую богему, считающую себя центром Вселенной. На открытие новой дискотеки «Нужники» приглашены лучшие из лучших, сливки общества – артисты, художники, музыканты, топ-модели, дорогие шлюхи, сумасшедшие и дети. Среди приглашенных и Марк Марронье, который в этом безумном мире ищет любовь... и находит – правда, совсем не там, где ожидал.
Роман «99 франков» представляет собой злую сатиру на рекламный бизнес, безжалостно разоблачает этот безумный и полный превратностей мир, в котором все презирают друг друга и так бездарно растрачивается человеческий ресурс…Роман Бегбедера провокационен, написан в духе времени и весьма полемичен. Он стал настоящим событием литературного сезона, а его автор, уволенный накануне публикации из рекламного агентства, покинул мир рекламы, чтобы немедленно войти в мир бестселлеров.