Течение неба : Христианство как опасное путешествие навсегда - [45]

Действительно, Сергий действовал хоть и против церковного права, но в полном соответствии с той «революционной законностью», которая была санкционирована полным составом российского епископата в 1926 году, когда он точно так же, без суда и следствия и не имея для этого никаких канонических полномочий, запретил и отлучил «григорианцев», то есть последователей Григория (Яцковского), архиепископа Екатеринбургского. Да, цели Григория и К⁰ были неправильными, но канонически статус их группировки был даже лучше, чем у группировки, возглавленной тогда же митрополитом Сергием Страгородским.

В декабре 1925 года Григорий возглавил группу епископов, которая попыталась перехватить церковную власть после ареста местоблюстителя патриаршего престола митрополита Петра. Чуть раньше в должность «заместителя местоблюстителя» (а что это такое? это по каким канонам бывает такая должность?) вступил митрополит Сергий, которого признали в этом качестве все епископы, кроме тех, что отделились с Григорием Яцковским.

Григориане отвергли завещательное распоряжение митрополита Петра, которое тот оставил на случай своего ареста, но они были в этом правы. Во-первых, епископ вообще не имеет права назначать себе преемника по завещанию: это запрещено 76 Апостольским правилом (завещание Патриарха Тихона не нарушало этого правила, т. к. Патриарх был уполномочен Собором избрать себе преемника ввиду тяжелых обстоятельств, а этот преемник, будучи лишь местоблюстителем, а не Патриархом, был также одобрен фактическим Собором епископов, собравшихся на похороны Тихона; но митрополита Петра никакой Собор не уполномочивал избирать преемника, да и не бывает никаких преемников у местоблюстителей патриаршего престола, которые отнюдь не Патриархи). Таким образом, само завещание митрополита Петра было каноническим преступлением, пусть и совершенным по неведению, и также было каноническим преступлением рассматривать его всерьез и пытаться исполнить, что и сделали тогда все тихоновские архиереи, кроме григориан. Если григориане этого не сделали, то их за это можно было бы похвалить.

Григориане также вышли из формального подчинения местоблюстителю митрополиту Петру, но они и не обязаны были ему подчиняться, так как местоблюститель — это просто административная должность с очень ограниченными полномочиями, которых нельзя исполнять из тюрьмы и ссылки. Церковные каноны не предусматривают никаких санкций за неподчинение местоблюстителю. Местоблюститель существует лишь как организатор созыва Собора для избрания нового Патриарха, и никаких других прав у него нет. Если митрополит Петр перестал заниматься организацией нового Поместного Собора, то игру в местоблюстительство продолжать было нельзя. Нужно было вырабатывать хотя бы временный регламент существования церковной организации без Патриарха. Григориане сделали, на свой лад, именно это.

Таким образом, григориане всего лишь воспользовались своим правом организовать — в условиях отсутствия как Патриарха, так и даже его местоблюстителя (то есть процесса выборов нового Патриарха) — собственное церковное управление. При этом они, в отличие от Сергия, не предавали запретам и отлучениям никого из тех, кто не был с ними согласен. Канонически их движение было безупречным.

Другое дело, что за этим фасадом каноничности григориане скрывали свое собственное сергианство. Они сделали ровно то, что Сергий сделает через полтора года, — создали тихоновскую по происхождению Церковь, но в подчинении ГПУ. От них нужно было отделяться по тем же основаниям, по которым первые антисергиане — вроде епископа Алексия (Буй), но не вроде митрополита Иосифа Петроградского, — отделялись от Сергия.

Вскоре в ГПУ поняли ошибку: в разложении Церкви им нужно было делать ставки не на каноничность (это был у них неверный вывод после неудачи с обновленчеством), а на своеобразное — бюрократическое и нецерковное — понимание каноничности русскими архиереями. Поэтому уже в 1926 году, когда стало понятно, что из григорианства ничего серьезного не получится, они стали работать лично с Сергием. О дальнейшем все хорошо помнят.

Итогом стала григорианская по идеологии, но бюрократическая по происхождению сергианскаялжецерковь. Она создавалась в соответствии со всеми «завещательными распоряжениями» и прочим мусором, произведенным тихоновскими архиереями, и была рассчитана на публику, которая не разбирается в канонах, но верит в бумажки с подписями начальства.

Все антиканоничные расправы, которые Сергий устраивал со своими противниками, прилетели к ним бумерангом от их собственного соучастия в расправах с григорианами. Да, григориане были церковными преступниками, и об этом нужно было свидетельствовать. Но при этом нужно было их обвинять в их настоящих преступлениях (вводя тот дискурс, который возникнет вскоре по отношению к сергианству), а не в тех мнимых преступлениях против церковной бюрократии, за которые их следовало бы похвалить. Беззаконная расправа над преступниками — тоже преступление, за которое может последовать наказание.

И тем не менее: лучше так, чем никак. Хорошо, что большинство архиереев по состоянию на 1927 год ощутили хотя бы только на своей шкуре, что такое каноны, и что такое неканоничная расправа. Лучше поздно, чем никогда.