Тебе все можно - [11]

— Стася, — вдруг остановился он, прекращая поцелуй и отодвигаясь назад. — Не надо.

— Но… почему? — не понимающее спросила я, чувствуя себя отвергнутой.

Объяснения не последовало, вихрем вылетев из комнаты, Антон поднялся по лестнице, оставив меня наедине с собой. Не веря в то, что он смог так поступить, я побрела в комнату, где свернулась на кровати, запрещая себе думать хоть о чем-то. Получалось с трудом, но ближе к рассвету я смогла уснуть.

На следующее утро я рассчитывала, что не застану его дома, как было все предыдущие дни. Но Антон сидел на кухне, с телефоном в руках, и что-то изучал с нахмуренным видом, даже не поднимая головы в мою сторону. Я налила горячий чай и села напротив, не пытаясь разрушить царившее молчание, а еще желая мелко напакостить в ответ. Буравя взглядом мужчину, я не выпускала чашку из ладоней, греясь ее теплом. Наконец, он не выдержал первым и заговорил, крутя в руках высокий стакан с соком:

— Стася, то, что было вчера вечером…

— Я поняла, Антон. Скажи просто, да или нет. Ты гей?

Вскинув на меня изумленный взгляд, он чуть не уронил стакан, закашлявшись:

— Что? Стася, твою мать! Какой еще гей! — я еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться и не подать вида, как вчера задела меня его выходка. — Еще никто ни разу не называла меня педерастом.

— Педераст — это тот, кто в шесть утра в воскресенье с дрелью долбит в твою стену. Геи — это когда мужчинка любит мужчинку.

— Анастасия! — буквально взвыл он. — Мне пофиг, кто кого долбит в шесть утра, я не гей!

— Тогда почему ты остановился?

— Я твоему отцу обещал, что буду тебя беречь, а не в постель тащить! Понятно?!

— Ну да, я так и поняла, — мило улыбнувшись, словно обещая, что буду хранить его секрет до старости, я встала.

— А ну стой! — схватив за руку, он поднялся и навис надо мной. — В какие чертовы игры ты решила поиграть со мной?

— Ты думаешь, только тебе все можно? Все по твоим же правилам.

— Да, мне можно! Я для тебя это делаю!

Мы стояли напротив друг друга, Антон тяжело дышал, словно еле сдерживая гнев, а я была рада, что довела его до проявления эмоций. Теперь, наконец, мне удалось разглядеть цвет его глаз — черные, зрачков почти не видно. Перевела взгляд на сжатые губы и… облизнула свои.

Тут он не смог сдержаться. Смахнув одной рукой все со столешницы, Антон схватил меня за бедра и посадил на кухонный стол. Я продолжала зазывно улыбаться, развязывая пояс халата, сама не понимая, какой бес в меня вселился. Все, чего я желала в тот момент — вывести его на проявление чувств, так же, как и он, когда держал меня в клетке. Только для этого у меня были совершенно иные способы.

— Стася! — прорычал он, ладонью хватая меня за горло, словно заставляя остановиться. Я задрала голову, сузив глаза, но прекращать не собиралась.

— Да, Антон, — из-за его рук голос казался хрипловатым, а интонация, с которой была произнесена фраза, снесла все преграды.

Он впился в мои губы жестким поцелуем. Руки, недавно державшие меня на расстоянии, теперь стягивали халат, сжимали и мяли грудь. Я обхватила его ногами, теснее прижимаясь к джинсам и чувствуя, как натянулась плотная ткань его брюк.

— Я теперь не остановлюсь, — на секунду отрываясь, сказал он, а я засмеялась, потянувшись к нему:

— Тебе никто и не даст.

Одежда полетела на пол, и спустя мгновение Антон резко вошел в меня. Я застонала, подстраиваясь под его движения, и сжала мышцы, заставляя его сильнее вжиматься в меня. Пот градом катился по мужской спине, и со столешницы мы переместились на пол, не отрываясь друг от друга. Он целовал мою шею, нежно шептал в ухо слова, смысл которых я не различала, а мне хотелось плакать от наполнявшего ощущения целостности и счастья.

Когда движения стали быстрее, я поняла, что до разрядки осталось совсем немного. Проведя пальцем по его губам, я шепнула ему на ухо:

— Тебе все можно, — услышав это, Антон сделал финальный рывок и кончил. Оргазм сотрясал его тело, накрывшее меня своей тяжестью, а я лизнула его соленый висок, не давая сдвинуться с меня.

— Что ты творишь, Стася? — глухо произнес он, но с этого момента я знала: теперь мы были на равных.

… Мы вместе пошли в душ, и я не верила, что все так быстро поменялось. Оказавшись в этом доме пленницей, теперь я была в роли… любовницы своего похитителя, которому нравилась добрую половину жизни. Вот тебе и чудо под новый год.

Антон вытянул из шкафа пакет с одеждой, и я с удивлением обнаружила там свои вещи. Вопросительно вскинув брови, я натянула белье, джинсы и свитер, и принялась ждать от него объяснений.

— Отец оставил ключи от твоей квартиры мне, чтобы я мог воспользоваться ими в случае необходимости. Мне кажется, тебе надоело ходить в халате, но теперь я понимаю, что надо было взять больше других вещей.

— Это каких же? — заинтересовалась я.

— Эротических, хотя еще лучше — оставить тебя без одежды.

Я бросила в него подушкой, а он захохотал, увернувшись.

— Стася, мне надо отъехать на пару часов. Я не могу заниматься твоими вопросами, находясь дома. Пожалуйста, веди себя хорошо и верь мне, — задержав взгляд на моем лице, он дождался, когда я кивну и нежно коснулся губами виска.