Театр в квадрате обстрела - [36]
Ленинградский великий оптимизм живет в каждом жителе — защитнике города, и чувство меры, правильно приложенное к комедии, дало возможность написать, а артистам сыграть музыкальную комедию, где герои стали героями, злодеи раскрылись во всей своей черноте, картины борьбы не принижены танцами и песнями, и зритель оставляет театр бодрым, веселым, уверенным…»
Бывают явления искусства, которые как бы вырываются из определенного ряда себе подобных произведений. У них трудно отыскать исторические корни, еще труднее предугадать будущее их развитие. Именно так произошло с героической комедией «Раскинулось море широко». История мировой и советской оперетты вряд ли знает нечто похожее. Значит, это явление случайное? Нет. Блокадная оперетта появилась закономерно, как факт ленинградского сопротивления. Город не желал сдаваться ни физически, ни нравственно. В новом спектакле звучал дерзкий вызов врагу: мы плюем вашей блокаде в лицо! Мы живем по своим законам! В нашем городе работают поэты, музыканты, драматурги, художники, режиссеры, актеры. И ставить на нашей промерзшей, плохо освещенной сцене мы будем все, что нам захочется, — не только драму, оперу, балет, но даже оперетту, веселый спектакль! С песнями и танцами! С куплетами и остротами! И вы ничего не сможете с нами поделать!
Да, и сама комедия и ее постановка были отмечены известной наивностью. Это создание блокадного искусства не поднялось, пожалуй, до высот художественного обобщения событий. И было бы странно требовать этого от авторов, получивших для написания пьесы неполных три недели. Но эта наивность и некоторая прямолинейность спектакля компенсировались обостренным и непосредственным восприятием зрителей. Они видели и слышали больше того, что происходило на подмостках Александринки. И уж если зрители — ленинградцы блокадных лет — умели ненавидеть как фашиста графа Кутайсова, притеснявшего далекую им актрису-холопку, то как же ненавидели они врагов, пытавшихся уничтожить ленинградскую девушку Елену!
Военная литература периода войны, искусство тех лет богаты юмором, шуткой, иронией, смехом. Именно на войне родился Теркин. И даже в дни ленинградской блокады смешное соседствовало с великим и трагическим, героическое — с веселым. Шутка не оскверняет смерти, а побеждает ее. Вот в этом-то соединении резко различных эмоциональных состояний, в смене драматических ситуаций и комедийных эпизодов и состояла эстетическая особенность спектакля «Раскинулось море широко». Авторы пьесы вложили в свое «Море» куда больше того, что прежде могло стать содержанием оперетты. Спектакль вобрал в себя общественные и интимные ощущения каждого, боль утрат и утешительную радость надежд. Спектакль становился личным делом каждого, собственным открытием.
Была и еще одна причина необычайного успеха этого спектакля — душевная открытость, обнаженность зрителей. Для нас не всегда легок переход от реальной повседневной жизни к атмосфере спектакля; проходят минуты, пока мы переключимся, забудем о себе и начнем волноваться волнением героев. Иной раз это не происходит совсем. В дни блокады дело обстояло иначе. Человеческая рациональность уступала место обостренной душевной восприимчивости. Переключение в обстановку спектакля происходило почти мгновенно, полностью захватывая людей. Спектакль превращался в прямое продолжение жизни, еще более сжатой емким театральным временем, еще более острой и захватывающей. Смешное становилось в этой жизни смешнее. Печальное — драматичней. Хорошее выглядело неповторимо прекрасным. Плохое — недопустимым. И зрители, сидя в креслах Александринки, влюблялись в героев героической комедии, шли вместе с ними на бой и на смерть и яростно ненавидели врагов, которых не могла оградить от святого человеческого гнева даже пограничная черта театральной рампы.
Сценическая жизнь спектакля началась. Он шел и на следующий день, 8 ноября, потом — 10-го, 12-го, 15-го… Посмотреть блокадный спектакль прилетела группа деятелей искусств — москвичей. Они пришли в театр в новеньких полушубках, перетянутых портупеями, с оружием: они впервые ехали во фронтовой город, где жизнь, как им казалось в Москве, протекала чуть ли не в землянках и бомбоубежищах. Гости смутились, когда, войдя в ложу и заглянув вниз, в оркестровую яму, увидели музыкантов в черных смокингах, в крахмальных сорочках, женщин в шелковых платьях.
Друзья поздравляли исполнителей нового спектакля. Болдыревой позвонил кинорежиссер Сергей Аполлинариевич Герасимов:
— Вы, Нина Ивановна, даже меня обманули! Не зная пьесы, я никак не мог предположить, что Киса окажется вражеской шпионкой. В первом акте это же типичнейшая фифа!..
А племянница артистки, Люда, девочка, прожившая в Ленинграде всю блокаду, окончившая в осажденном городе школу и не пропустившая ни одного представления нового спектакля, говорила Нине Ивановне по дороге домой:
— Тетя Нина, если б ты знала, как тебя сегодня ругали, какими ужасными словами называли, просто передать не могу!..
На одном из первых представлений после окончания спектакля за кулисы явился весьма представительный моряк. Он попросил позволения увидеться с артистом Янетом. Моряк отвел его в сторону и, понизив голос, сказал:
Книга состоит из популярно написанных очерков, посвященных отдельным произведениям живописи, скульптуры, графики и прикладного искусства, хранящимся в собрании Государственного Русского музея в Ленинграде.
Документальная повесть о судьбе русской артистки в восьми главах и двух письмах автора героине.Документальная повесть Ю. Алянского рассказывает о судьбе знаменитой актрисы Варвары Николаевны Асенковой, блиставшей на подмостках Александрийской сцены в конце 30-х годов прошлого века.Ее удивительному искусству были подвластны и бойкий водевиль, и высокая трагедия. Многие современники (В. Г Белинский, Н. А. Некрасов и др.) высоко ценили ее талант; ей посвящались статьи и стихотворения, специально для нее писались пьесы.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.