Театр ужасов - [12]
Я сижу и смотрю, как Костя читает книгу. В наши дни очень многие отвлекаются на свои мобильники. В прежние времена читатели были слабые – редко доводилось мне увидеть человека, который читал до самозабвения, таких и тогда было мало, а теперь – днем с огнем! Люди все больше привязаны к внешнему, они забывают, откуда этот внешний мир взялся – изнутри таких же людей, как они сами. Константин с книгой выглядит человеком странствующим, он словно смотрит в окно поезда или самолета. Я думаю, что в такие минуты он настоящий: в шерстяной жилетке, в тапках на шерстяной носок – таким его клиенты не видят. С ними он всегда другой – аккуратный, собранный, напряженный, – он помнит о том, кем должен казаться, он держит образ. Если бы мой биржевой консультант попросила меня написать отчет о работе в клубе, я бы ей многое мог написать. Например, я рассмотрел в нашем председателе старость. Это очень тонкое наблюдение, которым я сильно озадачил Эркки. Он удивился, несколько дней наблюдал за Костей и согласился со мной. Константин накопил свою старость – в морщинах у глаз, в сутулых плечах и осторожной походке. Его старость еще не явная, она словно ранняя плесень в сыром помещении, ты ее не видишь, но чуешь: где-то она есть. В подтянутых людях старость легко разглядеть – она просвечивает сквозь их собранность и аккуратность. В Косте она проступает сквозь цвет его бледной, слегка шелушащейся кожи, лежит перхотью на жиденьких волосах, собирается в его вдавленной грудной клетке. Она в складках его брюк. Металлические пуговицы не блестят, но светятся, как бабушкины спицы. У меня было много пуговиц, я их собирал. Я бы мог подарить ему две, чтобы с ними на глазах он отправился в свое загробное путешествие. Он пройдет сквозь зеркала ночи, посидит на берегу Леты и вернется обратно с вестью о своем бессмертии. Мы будем ждать, читая вслух Бардо Тхёдол. Только вернется он тогда, когда в Каменоломне останутся одни тараканы. Он придет и сядет на свою скалу, раскинет паутинку, погадает на пуговичках, помочится на наши скелеты и от тоски нездешней сдохнет безвозвратно. Зачем тебе бессмертие, когда плюнуть в глаза некому?
Он что-то судорожно записывает, бросает карандаш, вскакивает, с очень довольным видом прохаживается по залу. В такие минуты его лучше не беспокоить. Пусть себе ходит там, потирает руки…
Эркки сидит за своим рабочим местом. Перед ним на трех столах расставлены стационарные компьютеры и лаптопы. Он занимается микшированием фильмов для наших клиентов. Наливаю кофе, сажусь рядом.
– Ну как?
– Помаленьку, – отвечает он, глядя в монитор, – помаленьку…
Он начал на прошлой неделе и до сих пор не очень продвинулся, он сам себе усложняет задачу:
– Я не могу гнать фуфло! Я все делаю в соответствии с основными стандартами.
– Что ж, тогда не жалуйся, – говорю я.
– Я и не жалуюсь. Кто сказал, что я жалуюсь… обстановка не совсем…
– Тебя из дома жена выгнала, – напоминает ему Константин, – теперь ты – квартиросъемщик. Так что не надо насчет обстановки…
Работа идет медленно – как-то выбило пробки. Костя потерял самообладание: «Черт бы побрал твою насыщенную графику, Эркки!» Впотьмах консьержка испугалась, мы ее успокаивали, давали лекарство и отговаривали вызывать «скорую». Позвонили Казимиру, он приехал ночью, возился со щитами. «Все это плохо действует на драгоценную Мисс Маус», – скрипел Константин.
Мы пьем кофе и разглядываем фотографии клиентов, программы работают, компьютеры хрюкают, вентиляторы надрывно жужжат; мы курим и придумываем фильмам названия…
– Ах, вот крутой парень Таави, – говорит Эркки, я бросаю взгляд: парень в ковбойской шляпе, с платком на шее, в стильных велосипедных солнцезащитных очках. Эркки изучает его анкету. – Знатный стрелок! Таави убил сорок зомбаков и одного монстра. Три раза! Слышь, он три раза тебя завалил…
– Ох, какой кровожадный!
– Он прошел Лабиринт, получил выигрышный билет в Театр…
– Предлагаю назвать эпизод в Лабиринте – Taavi’s Adventures in the Netherworld.
Эркки смеется, ему нравится.
– Хорошо, хорошо… – Он записывает, повторяя название, словно смакуя его: Taavi’s Adventures in the Netherworld… Хорошо, хорошо… Я думал The Monster Slayer, но так даже лучше… Ох, ты смотри! Он и в Пороховой погреб ходил! Вот он прикрепил копию билета. Черт! Да он просто маньяк…
– Дай-ка я взгляну на него получше. Нет, другое фото… Ага, вот… Блин, да это же он!
– Кто?
– Да парень в клетчатых штанцах с бабочкой, я его помню… первым прискакал, зачем-то мою руку пожал…
– И это тоже он, – Эркки показывает фотографии Таави в офисе, – главный консультант крупной кредитной компании.
– Вот это преображение! Костя, он твой потенциальный клиент, у него наверняка биполярка.
– Покажите! Может, я его знаю. – Костя присматривается, щурясь. – Нет, не видал. Тем лучше, пусть зайдет к нам.
– Ставим крестик и букву «К» в скобках. Настоящий фанат, – говорит Эркки, я с ним соглашаюсь, добавляю, что мы обязаны отблагодарить Таави за его время, увлеченность и преданность такому жуткому спорту. – Да, не говори. Сколько бабок парнишка угрохал в это дело!
– Видать, хорошо живет.
Эксцентричный – причудливый – странный. «Бизар» (англ). Новый роман Андрея Иванова – строчка лонг-листа «НацБеста» еще до выхода «в свет».Абсолютно русский роман совсем с иной (не русской) географией. «Бизар» – современный вариант горьковского «На дне», только с другой глубиной погружения. Погружения в реальность Европы, которой как бы нет. Герои романа – маргиналы и юродивые, совсем не святые поселенцы европейского лагеря для нелегалов. Люди, которых нет, ни с одной, ни с другой стороны границы. Заграничье для них везде.
Сборник «Копенгага» — это галерея портретов. Русский художник, который никак не может приступить к работе над своими картинами; музыкант-гомосексуалист играет в барах и пьет до невменяемости; старый священник, одержимый религиозным проектом; беженцы, хиппи, маргиналы… Каждый из них заперт в комнате своего отдельного одиночества. Невероятные проделки героев новелл можно сравнить с шалостями детей, которых бросили, толком не объяснив зачем дана жизнь; и чем абсурдней их поступки, тем явственней опустошительное отчаяние, которое толкает их на это.Как и роман «Путешествие Ханумана на Лолланд», сборник написан в жанре псевдоавтобиографии и связан с романом не только сквозными персонажами — Хануман, Непалино, Михаил Потапов, но и мотивом нелегального проживания, который в романе «Зола» обретает поэтико-метафизическое значение.«…вселенная создается ежесекундно, рождается здесь и сейчас, и никогда не умирает; бесконечность воссоздает себя волевым усилием, обращая мгновение бытия в вечность.
Харбинские мотыльки — это 20 лет жизни художника Бориса Реброва, который вместе с армией Юденича семнадцатилетним юношей покидает Россию. По пути в Ревель он теряет семью, пытается найти себя в чужой стране, работает в фотоателье, ведет дневник, пишет картины и незаметно оказывается вовлеченным в деятельность русской фашистской партии.
Герои плутовского романа Андрея Иванова, индус Хануман и русский эстонец Юдж, живут нелегально в Дании и мечтают поехать на Лолланд – датскую Ибицу, где свобода, девочки и трава. А пока ютятся в лагере для беженцев, втридорога продают продукты, найденные на помойке, взламывают телефонные коды и изображают русских мафиози… Но ловко обманывая других, они сами постоянно попадают впросак, и ясно, что путешествие на Лолланд никогда не закончится.Роман вошел в шортлист премии «РУССКИЙ БУКЕР».
Новая книга Андрея Иванова погружает читателя в послевоенный Париж, в мир русской эмиграции. Сопротивление и коллаборационисты, знаменитые философы и художники, разведка и убийства… Но перед нами не историческое повествование. Это роман, такой же, как «Роман с кокаином», «Дар» или «Улисс» (только русский), рассказывающий о неизбежности трагического выбора, любви, ненависти – о вопросах, которые волнуют во все времена.
Синтез Джойса и Набокова по-русски – это роман Андрея Иванова «Аргонавт». Герои Иванова путешествуют по улицам Таллина, европейским рок-фестивалям и страницам соцсетей сложными прихотливыми путями, которые ведут то ли в никуда, то ли к свободе. По словам Андрея Иванова, его аргонавт – «это замкнутый в сферу человек, в котором отражается мир и его обитатели, витрувианский человек наших дней, если хотите, он никуда не плывет, он погружается и всплывает».
УДК 821.161.1-1 ББК 84(2 Рос=Рус)6-44 М23 В оформлении обложки использована картина Давида Штейнберга Манович, Лера Первый и другие рассказы. — М., Русский Гулливер; Центр Современной Литературы, 2015. — 148 с. ISBN 978-5-91627-154-6 Проза Леры Манович как хороший утренний кофе. Она погружает в задумчивую бодрость и делает тебя соучастником тончайших переживаний героев, переданных немногими точными словами, я бы даже сказал — точными обиняками. Искусство нынче редкое, в котором чувствуются отголоски когда-то хорошо усвоенного Хэмингуэя, а то и Чехова.
Поздно вечером на безлюдной улице машина насмерть сбивает человека. Водитель скрывается под проливным дождем. Маргарита Сарторис узнает об этом из газет. Это напоминает ей об истории, которая произошла с ней в прошлом и которая круто изменила ее монотонную провинциальную жизнь.
Вплоть до окончания войны юная Лизхен, работавшая на почте, спасала односельчан от самих себя — уничтожала доносы. Кто-то жаловался на неуплату налогов, кто-то — на неблагожелательные высказывания в адрес властей. Дядя Пауль доносил полиции о том, что в соседнем доме вдова прячет умственно отсталого сына, хотя по законам рейха все идиоты должны подлежать уничтожению. Под мельницей образовалось целое кладбище конвертов. Для чего люди делали это? Никто не требовал такой животной покорности системе, особенно здесь, в глуши.
Роман представляет собой исповедь женщины из народа, прожившей нелегкую, полную драматизма жизнь. Петрия, героиня романа, находит в себе силы противостоять злу, она идет к людям с добром и душевной щедростью. Вот почему ее непритязательные рассказы звучат как легенды, сплетаются в прекрасный «венок».
Андрей Виноградов – признанный мастер тонкой психологической прозы. Известный журналист, создатель Фонда эффективной политики, политтехнолог, переводчик, он был председателем правления РИА «Новости», директором издательства журнала «Огонек», участвовал в становлении «Видео Интернешнл». Этот роман – череда рассказов, рождающихся будто матрешки, один из другого. Забавные, откровенно смешные, фантастические, печальные истории сплетаются в причудливый неповторимо-увлекательный узор. События эти близки каждому, потому что они – эхо нашей обыденной, но такой непредсказуемой фантастической жизни… Содержит нецензурную брань!
Эзра Фолкнер верит, что каждого ожидает своя трагедия. И жизнь, какой бы заурядной она ни была, с того момента станет уникальной. Его собственная трагедия грянула, когда парню исполнилось семнадцать. Он был популярен в школе, успешен во всем и прекрасно играл в теннис. Но, возвращаясь с вечеринки, Эзра попал в автомобильную аварию. И все изменилось: его бросила любимая девушка, исчезли друзья, закончилась спортивная карьера. Похоже, что теория не работает – будущее не сулит ничего экстраординарного. А может, нечто необычное уже случилось, когда в класс вошла новенькая? С первого взгляда на нее стало ясно, что эта девушка заставит Эзру посмотреть на жизнь иначе.