Театр тьмы - [105]

– Это вы попросили Кристофера сдаться полиции и взять на себя ваши грехи? Ведь если театр потеряет актера на побегушках, ничего не рухнет. Но если уйдет руководитель – все в одночасье пойдет по наклонной. Вы специально подстроили его признание?

Чарльз посмотрел на часы, которые висели над входной дверью, как напоминание о времени, которое бесследно растворялось. Я сделала то же самое. Шесть двадцать восемь. Наверное, актеры «GRIM» уже начали одеваться к премьере. Наверное, зрители уже подъезжали к площади Пикадилли. Наверное, Джейн уже писала тревожные сообщения, которые я не читала – звуки в кабинете художественного руководителя театра растворялись. Связь не ловила.

5

Лондон, 1964 год

Было начало марта, когда Кристофер, переполненный счастьем, сообщил Чарльзу, что теперь у него есть девушка по имени Эмили. Летнее ограбление того года уже не заботило ни отца, ни сына. Суд над участниками ограбления был в самом разгаре, но директору театра не приходило никаких повесток. Преступники ничего не знали о Чарльзе, поэтому не могли его сдать. А это сильно успокаивало мужчину.

Бейлы жили спокойно и экономно. После нашумевшего в узких кругах ноябрьского спектакля Чарльз не ставил новых премьер, а зарплату актеров сильно урезал, чтобы и у тех не возникло вопросов, откуда у банкрота столько денег. Они готовы были работать за гроши, лишь бы в своем Доме. Никто из труппы даже подумать не мог, что их руководитель причастен к вопиющему преступлению 1963 года. Актеры демонстрировали полное доверие к тому, кто принимал их такими, какими они были – бедными, но слишком талантливыми.

Поэтому когда к Чарльзу пришел его сын с радостной новостью, он даже не напрягся; он даже мысли не допустил о том, что новая девушка Кристофера может быть журналистом-расследователем.

– Пап, мы знакомы несколько месяцев, – сказал Кристофер, немного робея. Он сидел у рабочего стола отца в его кабинете и мечтательно улыбался, вспоминая лицо девушки, которую час назад сжимал в объятиях. В этот момент он напоминал влюбленного тринадцатилетнего мальчишку. Официантка из рабочей семьи с большими целями на жизнь покорила молодое сердце и душу. – Прости, что не рассказал о ней раньше. Боялся, что ничего не сложится и я только зря буду болтать о ней.

– То есть сейчас тебе кажется, что у вас все будет серьезно? С планами на будущее, свадьбой и детьми? – не отвлекаясь от корреспонденции, спросил Чарльз.

– Не уверен, – вздохнул Кристофер, но его лицо при этом все равно светилось счастьем и одухотворенностью. Молодой человек источал радость всем видом. Даже его несимпатичное лицо казалось небесно-прекрасным, когда он думал об Эмили.

– А где вы познакомились? – Чарльз открыл очередное письмо от поклонников.

– Столкнулись у театра в конце ноября того года, – начал вспоминать Кристофер. – У нас как раз закончился спектакль. Эмили была одной из его зрительниц. Так странно… из всех актеров она выделила меня, хотя за всю постановку я появился на сцене от силы пять раз. Удивительно, правда? Может, это судьба?

– Кто знает, – сказал Чарльз, бегло читая письмо. Пусть внешне мужчина оставался неприступным, внутри он был несказанно рад за сына. Чарльз сразу вспомнил свою жизнь. Ведь он познакомился с матерью Кристофера точно так же – у стен театра после спектакля.

Бейл-старший отложил хвалебное письмо от некой миссис Свифт и взял следующее. Оно оказалось анонимным.

– Вот такие новости, пап, – сказал молодой человек, и уголки его губ поднялись.

Юноша посмотрел на отца, ожидая от него дальнейших вопросов. Кристоферу хотелось рассказать ему обо всем, что он так тщательно скрывал многие месяцы. Но Чарльз молчал. Он смотрел на письмо, которое только что достал из анонимного конверта; вчитывался в напечатанные на пишущей машинке буквы; говорил себе, что этого не может быть, что это шутка. Шутка, подстроенная Брюсом Рейнолдсом – самым хитрым вором двадцатого века.

«Ты должен сдаться. Иначе все станет куда хуже, чем есть на самом деле».

– Пап, что-то не так? – заметив, что Чарльз побледнел, спросил его сын. – Письма от поклонников?

Отец молчал. Он смотрел на клочок бумаги, где был написан приказ – а это был именно он, а не совет или просьба, – и не знал, как поднять на сына глаза. Именно в тот момент, когда Кристофер сказал, что его ожидает счастливое будущее с хорошей и воспитанной девушкой, Чарльз мог разрушить абсолютно все. Он мог разрушить жизнь собственного сына.

«Кассандра, дорогая моя, прости. Кажется, я не сдержал обещание. Я подвел тебя», – думал Чарльз.

Пелена ярости заволокла его взгляд. Буквы на бумаге расплылись и пустились в пляс, как черти.

– Пап, что такое? Что за письмо?

Не дожидаясь ответа отца, Кристофер выхватил листок из его дрожащих рук и прочитал послание.

– К-кто это н-написал? – спросил юноша дрожащим голосом.

– Я не знаю, – вздохнул Чарльз. – Но теперь нам нужно быть осторожными. Возможно, автор письма – человек из банды Брюса.

– Но ведь почти всех поймали, уже идет суд…

– Не всех. Остались трое, в том числе и сам Брюс.

Их взгляды встретились. Отец смотрел на сына, а сын – на отца. Их мир готовился разбиться вдребезги, и они понимали это без слов. А ведь они уже думали, что ограбление поезда больше никак их не коснется.