Театр одного зрителя - [18]

Доктор искоса взглянул на неё и почувствовал, что она вся внимание.

— Ночью я прочёл пьесу и, думаю, что на сцене вам нужно было изобразить саму себя.

Она вздрогнула, а доктор заметил это и более уверенно продолжил:

— Должны были копнуть в себе, но не смогли. Вы слишком далеко ушли от самой себя, а обратную дорогу забаррикадировали чужими образами. Ворота в свой мир оказались заперты, и защитная реакция мозга создала для вас параллельный мир. Я присутствовал на спектакле и был свидетелем того, как новый мир наполнялся театральными образами предыдущих спектаклей. Внешне это выглядело, как сплошной хаос. Перескакивая с образа на образ, вы пытались найти что-либо созвучное с ролью, которую должны были сыграть. Однако ничего подходящего не находили, и вновь вертелась карусель образов. В конце концов, вы выдохлись. Среди своих сценических персонажей вы себя не нашли и поэтому перестали ощущать себя в этом псевдомире. Вот тогда вас обуял ужас. Ваше «я» исчезло, и от страха вы стали кричать, что не видите себя. Для вас так оно и было, но окружающим это представилось, как безумие. Ваш псевдомир вошёл в противоречие с реальным миром. Он вышел за границы дозволенного и, думаю, теперь понятно, почему вы оказались здесь.

Доктор обратил внимание на её застывшее лицо и сказал:

— Кажется, я вас напугал. Успокойтесь, потому что страшное позади. До сегодняшнего дня вы, действительно, были больны. Причина вашей болезни — это гордыня, только не спутайте с гордостью, с чувством человеческого достоинства. Гордыня направлена во внешний мир, а гордость направлена в себя. Для гордости свидетели не нужны, а гордыня без свидетелей чахнет. Ваша болезнь — это результат разрушающего действия гордыни. Вы стали рабыней триумфа во внешнем мире, но чтобы я мог помочь вам скинуть с себя эти оковы, не смотрите на меня так неистово. Я ваш друг, а не враг.

— Гордыня — смертный грех, — едва слышно выдохнула она, но доктор услышал.

— Верно, это смертный грех. Поэтому для вас я уже не столько врач, сколько пастырь, духовный наставник. Кстати, вы далеко не одиноки в этом грехе. Люди, в чьих руках есть хоть толика власти, тоже не лишены этого греха. Этот грех толкает их к заветному креслу, находящемуся на уровне их некомпетентности в управлении другими людьми. В отличие от них, вы управляли людьми на духовном уровне. Однако гордыня заслонила собой реальный мир, вытеснив вас в псевдомир иллюзий и самообмана.

Она настороженно посмотрела на доктора.

— Помните, с чего начиналась ваша гордыня? Мечтали стать знаменитой, возвыситься над другими. Ради этого вы уничтожили в себе связь между…

— Ничего я в себе не уничтожала, — дрогнувшим голосом перебила она, чувствуя, как у неё в груди нарастает злоба к этому невозмутимому всезнайке.

Доктор почувствовал, что причинил ей боль и решил смягчить удар:

— Успокойтесь. Ничего предосудительного в том, что вы стремились к вершине славы, я не усматриваю. Люди вашей профессии всегда стремятся к славе, и это нормальное явление. Согласитесь, что актёр не сможет ощущать себя полноценным человеком, если его талант не востребован.

Её глаза источали такие флюиды враждебности, что доктор предпринял ещё одну попытку погасить этот эмоциональный всплеск.

— Должен признаться, что я большой поклонник вашего таланта и видел все спектакли с вашим участием, — произнёс доктор, чувствуя в её немигающем взгляде нарастающее раздражение.

«Дифирамбы тут ни к чему, — подумал доктор. — Надо бы её встряхнуть», — и продолжил:

— Кстати, я звонил вашему режиссёру. Он признался, что уже на репетициях этого спектакля не узнавал вас. Кое-что вы рассказали в бреду, ваши театральные образы мне были знакомы. Оставалось только…

— Вот именно! Оставалось только явиться на спектакль, стать свидетелем моего фиаско, а в моем лице обнаружить своего пациента! Вы хотите доказать, что я сумасшедшая?! Вы этого добиваетесь?! — взвизгнула она.

— Сейчас же прекратите истерику, — прервал её доктор. — Лучше ответьте: вы сможете ещё раз сыграть ту роль на сцене?

Она испуганно посмотрела на доктора, но он без тени снисхождения продолжил:

— Можете не отвечать, и так всё ясно. Пойдём дальше. Хоть одна подруга у вас есть?.. А кошка или собака?.. Вы же совсем одна. Нормально это или ненормально? Вы же, как волк-одиночка остались в своей гордыне…

Слёзы навернулись на глаза, и она всхлипнула. Она вспомнила, как в мгновение ока вышвырнула из жизни даже свою единственную подругу.

Передавая ей салфетку, доктор сказал:

— Поплачьте, поплачьте. Слёзы вымывают яд из души и токсины стресса из организма. В вашем случае — это первый шаг к излечению. Я собираюсь лечить причину вашей болезни, а не её следствие. Вам ясно? И ещё, примите к сведению: это я вам нужен, а не вы мне. Если сомневаетесь — скатертью дорожка. Я вас не держу.

Ей стало обидно, и она с таким укором посмотрела на доктора, что ему стало не по себе.

— Простите, — сказал он, усаживаясь рядом, — я погорячился. Сейчас вам лучше побыть одной, подумать. Когда появится желание поговорить — приходите… Медсестра проводит вас.

— Не надо. Эту дорогу я как-нибудь найду сама.