Театр - [85]
Я ухожу. До скорого свидания. (В дверях.) Не надо меня провожать.
Выходит. Едва граф Фён исчезает в дверях, открывается дверь справа, и появляется Феликс фон Вилленштейн. Проходит в комнату. Станислав стоит слева на переднем плане, почти что спиной к залу.
Феликс(ищет королеву, а обнаруживает Станислава). Я думал, что Ее Величество в библиотеке. (Вздрагивает и пятится.) Ах!.. (Сдавленный вопль.)
Станислав. Что с вами, господин герцог?
Феликс. О Боже! Вчера я смотрел только на королеву и было так темно, что я вас не разглядел.
Станислав. Я очень похож на короля?
Феликс. Ужасающе, сударь. Возможно ли такое сходство?
Станислав. Прошу прошения, что невольно вызвал такое потрясение.
Феликс. Это я, сударь, прошу прошения за несдержанность.
В верху лестницы появляется фрейлейн фон Берг.
Эдит (спускаясь по лестнице, Станиславу). Поздравляю вас, сударь. Ее Величество изволила мне сообщить, что я больше не состою у нее на службе. Я возвращаюсь к эрцгерцогине.
Станислав. Я не понимаю, сударыня, какое отношение этот приказ Ее Величества имеет ко мне и почему меня нужно с этим поздравлять.
Эдит. Как я полагаю, мое увольнение означает, что вы назначены на мою должность.
Феликс (успокаивает ее). Эдит!..
Эдит. А, это вы! Оставьте меня в покое! (Станиславу.) Это так?
Станислав. Увы, сударыня, Ее Величество вовсе обо мне не думает, иначе вам было бы сообщено, что я не следую ко двору за Ее Величеством.
Эдит. Вы остаетесь в Кранце?
Станислав. Ни в Кранце, ни при дворе. Я исчезаю.
Эдит. Но если никто не приходит мне на смену, как вы тогда объясните мою опалу?
Феликс. Эдит! Эдит! Прошу вас, не надо вмешивать посторонних в наши частные дела.
Эдит (кричит). Будто он сам в них не вмешивается!
Станислав. Сударыня!
Эдит (вне себя от ярости, идет прямо на него). Я понимаю только одно: я была чтицей королевы, вы появились — я больше не чтица.
Станислав. Моя ничтожная персона здесь ни при чем.
Эдит. Что вы там наговорили королеве? Что?
Станислав. Я знаком с Ее Величеством только со вчерашнего дня.
Эдит (прямо ему в лицо). Что вы ей сказали?
Феликс (тихо). Ее Величество.
На верхних ступеньках лестницы стоит королева. Она прошла слева по галерее. Спускается по лестнице. На ней амазонка. В руке хлыст.
Королева (подняв вуаль). Это вы так кричите, фрейлейн фон Берг? (Преодолевает последние ступени.) Мне не нравится, когда кричат. Вы что, так всю жизнь и будете ругаться с беднягой Вилленштейном? Здравствуйте, Феликс. (Станиславу она салютует хлыстом.) Сударь! Фрейлейн фон Берг была вчера встревожена тем, что ваш голос слышен был даже в парке. Ее собственный голос я только что слышала на другом конце вестибюля. Правда, она не читала. Когда она читает, ее вообще не слышно.
Эдит (продолжает кланяться). Ваше Величество…
Королева. Оставьте нас. Вы наверняка еще должны много что сделать и сказать перед отъездом. (Эдит приседает и уходит в маленькую дверь слева.) Итак, Феликс, Эдит фон Берг все так же вас донимает? Я вызвала вас, чтобы обговорить детали подготовки нашего эскорта. Но прежде всего я должна заняться книгами. Вы можете быть свободны. Дайте распоряжения вашим людям. Я вас вызову через некоторое время.
Феликс кланяется и выходит в дверь справа.
Королева. Я уже не могла выносить чье-либо присутствие. (Снимает шляпу и бросает ее на кресло. Хлыст остается у нее в руках.) Вилленштейн смотрит на меня квадратными глазами, а я была так жестока с фрейлейн фон Берг. Они, наверное, объясняют мою нервозность скорым отъездом. На самом деле я просто не могла больше жить, не оставшись с тобой наедине. (Падает в кресло подле печи.)
Станислав (становится на колени возле ее ног, как во втором акте.) Как только ты уходишь, мне кажется, что тот, кто нас видит во сне, просыпается. Но нет. Он снова ложится спать. Я вижу тебя, и сон продолжается.
Королева. Любимый…
Станислав. Скажи еще…
Королева. Любимый…
Станислав. Еще, еще, еще… (Закрывает глаза.)
Королева (целует его в волосы). Любимый, любимый, любимый, любимый.
Станислав. Как чудесно.
Королева. Я мчалась, как вихрь. Поллукс летел, как гроза. Мы врезались в ледник, как ласточка врезается в зеркало. Ледник меня манил. Он посылал мне белые молнии. Он сверкал и искрился! Тони отставал на своем арабском скакуне. Я чувствовала, что он хочет крикнуть, чтобы я остановилась, но закричать он мог только пальцами, а пальцы его сжимали поводья. Однажды я обернулась, и он сделал мне знак. Я хлестнула Поллукса. Я толкала его прямо в озеро. Озеро поблескивало внизу. Между ним и горами парили орлы. Я была уверена, что Поллукс сможет прыгнуть, полететь, поплыть в воздухе, как они, и перенести меня на другой берег. Он был весь в пене. Но вот он успокоился. Стал на дыбы. Остановился как вкопанный у края пропасти. Он осторожен. Бедняга Поллукс! Ведь он ни в кого не влюблен.
Станислав. Ты сумасшедшая…
Королева. А ты укладывал книги. Ты не сердишься на меня? Безумная жажда жить, жажда одолеть смерть заставила меня мчаться, не быть больше ни королевой, ни женщиной, а бéгом, бешеной скачкой. И как я могла думать, что счастье — это что-то гадкое, отвратительное. Я думала, что стоит жить только ради горя. Вернуть счастью его красоту — как это было трудно. Счастье уродливо, если оно — отсутствие горя, но если счастье так же ужасно, как горе, оно блистательно!
Монодраму «Человеческий голос» Кокто написал в 1930 году для актрисы и телефона, напитав сюжет удушливой атмосферой одинокой женской квартирки где-то на бульварах. Главную роль на премьере исполнила французская звезда Берт Бови, и с тех пор эта роль стала бенефисной для многих великих актрис театра и кино, таких как Анна Маньяни, Ингрид Бергман, Симоне Синьоре. Несмотря на давнюю дружбу с Жаном Кокто, Франсис Пуленк ждал 29 лет, прежде чем решил написать оперу на сюжет «Человеческого голоса». Сделав ряд незначительных купюр, он использовал оригинальный текст пьесы в качестве либретто.
«Ужасные дети» — отчасти автобиографический роман Жана Кокто — известного поэта, писателя, драматурга, график и декоратора, живописца…
Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Третий том собрания сочинений Кокто столь же полон «первооткрывательскими» для русской культуры текстами, как и предыдущие два тома.
История, рассказанная в пьесе, стара, как мир и столь же тривиальна. В центре внимания драматурга — театральный семейный дуэт, скучноватая идилличность которого внезапно вспарывается острыми углами любовного треугольника. Примадонна и хозяйка парижского театра Эстер находится на том гребне красоты, признания и славы, за которым неминуемо брезжит период медленного увядания. Она обожает своего мужа Флорана — героя-любовника, премьера «Комеди Франсез». Молодость врывается в их жизнь непрошеной длинноногой гостьей, начинающей актриской Лиан, чьи робость и полудетская угловатость быстро сменяются созвучной новому времени беспардонностью.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Вечная тема противостояния Мужчины и Женщины, непримиримая схватка двух любящих сердец. Актриса то отчаянно борется за ее счастье, то выносит обвинительный приговор, то почти смеется над ней, то от души сочувствует. Права ли женщина, которая любит мужчину так, что тот задыхается от ее любви? Никто из нас не знает ответа на этот вопрос, но каждый может поискать его вместе с персонажами пьесы Жана Кокто.
Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.В первый том вошли три крупных поэтических произведения Кокто «Роспев», «Ангел Эртебиз» и «Распятие», а также лирика, собранная из разных его поэтических сборников.