Театр для теней. Книга 1 - [175]

Линдоргский маг и дракон во мгновение ока пропали, бросив наконец главаря на произвол судьбы. Саллшур оправился довольно быстро. Поднявшись с колен, он неожиданно стремительным жестом запустил руку под лохмотья и достал оттуда здоровенный медальон, с противным звуком отлепив его от груди. Анар не стал прибегать к магии. Он просто пнул толстяка и тут же вышиб из сочащейся слизью руки амулет.

— Жалко его так отпускать, — обратился Ирсон к своему брезгливо трясущему ногой другу — у Анара мысок сапога, там, где темнели прорези для когтей, выглядел так, словно у него случился насморк.

— А что с ним делать? — спросил Анар, тем временем проникая в сознание твари — её надо было заставить бояться смерти.

Анар уже успел уяснить: в мире, где воскрешение — рядовая услуга, это надо проделывать в первую очередь. Иначе жертва могла прыгнуть под крылышко к Веиндору ещё до того, как они с Ирсоном придумают, как её можно использовать.

— Саллшур здесь, насколько я знаю, какая-то больным шишка. Он может быть в курсе… весьма интересных вещей, верно?

„Шишка“, вся облепленная какими-то стружками, крошками, обрывками и осколками, согласно закивала головой.

— Да. Надо расспросить его о харнианцах, — согласился Анар. — В конце концов, Фай именно так собирает информацию.

Анар поднял пленника в воздух, брезгуя прикасаться к нему руками, и выпустил ноготь, намереваясь перерезать стягивающие его губы нити.

— А… она не обидится? — быстро прошептал Ирсон, опасливо косясь на иглу.

— Понятия не имею, — медленно покачал головой Анар, но коготь втянул. Танай был прав: зачем рисковать, благо у него найдётся способ пообщаться с пленником и без слов.

Анар бросил трясущегося Саллшура обратно в груду хлама и наступил на край его одеяния, чтобы помешать отползти. Ирсон, которому пару раз посчастливилось видеть грозную царицу Амиалис, подумал, что сейчас его друг очень похож на свою ужасную маменьку. „Вот тебе и „добродей““, — усмехнулся танай.

— Итак, падаль, я не стану спрашивать, зачем ты напал на моего друга Ирсона. Ради чего бы ты это ни сделал, ты всё равно заслужил мучительную смерть, — тем временем пугающе-ровным голосом говорил Анар, сверху вниз глядя на неудачливого главаря бандитов; тот задёргался под тяжёлым взглядом алая, замычал, силясь разомкнуть зашитые губы. — Меня интересует другое. Харнианцы.

Толстяк закивал так резко, что приставшие к его липкой физиономии щепки и мелкие камешки полетели во все стороны. Какое-то время Анар молча смотрел на него, слушая мысленный рассказ запуганного существа. Лицо алая оставалось непроницаемым. Как Ирсон ни вглядывался в его застывшие, заострившиеся черты, ничего — ни радости, ни досады — разглядеть так и не смог. Каждая же складка на морде его невольного собеседника так и тряслась от иступлённого желания угодить коту Аласаис, выжать из своей памяти всё, что только можно. Вдруг Анар резко наклонился к пленнику, тот отпрянул, закатил помутневшие глаза, захрипел, упал на свою вышитую спину и застыл. Ирсон было решил — алай убил его, но потом разглядел, что грудь Саллшура продолжает едва заметно вздыматься.

— Нет, всё-таки — добродей, — не удержался танай, когда Анар обернулся к нему со своей прежней улыбкой на лице.

— Ничего подобного, — заявил Анар, с досадой отметив облегчение, прозвучавшее в голосе Ирсона. — Толку-то его убивать — всё равно воскресят.

Анар рассматривал сотканный иглой Швеи символ, который всё ещё медленно вращался в воздухе. Основательно покопавшись в памяти, алай вспомнил, что он так ему напоминает: нечто похожее было вышито на юбке старой знакомой Ирсона — Фахзи, встретившейся им во входном черепе Лэннэс. Точно — её внучок сидел, буквально уткнувшись носом в эту загогулину. Помнится, эта пожилая дама тогда обратила внимание на скромную Анарову персону… Уж не имел ли он честь лицезреть саму… Швею? Или кого-то из её приближённых?

— Так мы идём или как? — спросил Ирсон, которому нетерпелось убраться из опасного места.

— Минуту, — попросил Анар; помимо символа, ему не давало покоя чувство, охватившее его перед нападением линдоргца, — чувство уверенности, что любым агрессивным действием тот выроет себе могилу.

Это ощущение очень походило на то странное злорадство, которое он испытывал при мысли, что приспешники Тала смогли изобрести способ „избавлять“ существо от его духа…

Анар хмыкнул. Ирсон не видел его лица — он как раз собирался взлететь на мост, но смешок услышал.

— Конечно, я не мастер левитации… — протянул он.

— Да нет, Ирс, — отмахнулся Анар. — Нет. Просто я понял, что наш друг Тал сам набивается к Веиндору под крылышко!

— Не понимаю?..

— Это духосдирательное вещество, о котором я тебе говорил, — оно приговор для Тала… по крайней мере — для одного из его Хозяев! Так же, как знания стали приговором для Фай, а снадобья — для Мейва. Только, сдаётся мне, приговор его будет похуже, чем у них.

— О чём это ты?

— Я, Ирсон, о вопиющих преступлениях против миропорядка. Тал рискнул бросить вызов не только наэй, но и самому Бесконечному. А Бесконечный — сущность куда более могущественная, чем те, кто ему служит. Он не станет сражаться с Талом… Он его