— Да пофиг мне, — перебил я его. — Жрать хочешь? Могу лапши заварить, пока вода горячая.
— Да ну тебя… — махнул он рукой и снова отвернулся к окну.
Вскоре стемнело. И мы, как и было велено, по окрестностям не шлялись, а завалились спать, заперев дверь на засов и бросив спальники на панцирные сетки кроватей. Под утро проснулись от звука мотора. В окна ударили лучи фар — вернулся наш УАЗик.
— Дрыхнете? — строго спросила Ольга. — Хватит, скоро рассветёт. Тёма, свари кофе, у тебя хорошо получается. Позавтракаем и поедем.
— Куда?
— Я покажу.
Я зажёг плитку, поставил на неё котелок. Андрей достал пайки и печенье. Удивил Борух — он сидел с таким видом, как будто говна наелся, и поглядывал на Ольгу неодобрительно. Не знаю, где они были и чего видели, но майору это категорически не понравилось.
За руль на этот раз посадили Андрея. Он, к моей лёгкой досаде, справлялся с коробкой передач гораздо ловчее меня и вообще рулил лучше. Впрочем, у меня давно не было практики, а последней моей машиной была старая «Делика». Зато можно по сторонам оглядеться. Срез выглядел безлюдным, но очевидно таковым не являлся — грунтовые дороги, если по ним никто не ездит, долго не живут. А мы катились по заросшей, но отчётливой колее среди нераспаханной степи. Пару раз в пределах видимости оказывались брошенные деревни, какие-то сельскохозяйственные строения, накренившиеся столбы с провисшими проводами и другие признаки того, что срез был индустриальным и не так давно — обитаемым. Навскидку я бы сказал, что деревни опустели десяток-другой лет назад, не больше. Интересно, что здесь произошло? Спрашивать у Ольги не хотелось — она сидела впереди и выглядела очень холодно и отстранённо. Борух имел кислый вид и поглядывал то на неё, то на меня, но ничего не говорил. Хотя было видно, что ему хочется.
Ехали довольно долго, и финишировали на большой вытоптанной площадке, окружённой высоким забором из стальной сетки с колючей проволокой вверху. В середине стоял большой квадратный навес из досок, под которым торчал из земли камень репера. Вокруг импровизированной площади раскорячились построенные вкривь и вкось сараи, поилки, прилавки и большие загоны. Похоже на рынок для скота. Сейчас он пустовал, но было видно, что место посещаемое — земля хранила отпечатки больших зубастых колес и множества ног, среди которых преобладали босые.
— Иди к реперу, — сердито, сквозь поджатые губы, сказала мне Ольга.
Я подошёл. Мне не нравилось это место. Тут плохо пахло — нечищеным сортиром и какой-то тухлятиной — и вообще было нехорошо. Борух стоял мрачный и надутый, Андрей оглядывался по сторонам и качал головой.
— Сними координаты репера, посмотри сетку резонансов, построй маршрут сюда от Коммуны, и посмотри, куда можно уйти отсюда…
— Мы пойдём обратно резонансом? — спросил я.
— Делай, что сказано! — вызверилась на меня вдруг Ольга.
Ничего себе! В первый раз вижу её в таком расстройстве. Обычно она себя гораздо лучше контролирует…
Снял координаты, прикинул топологию, соотнёс с нашими картами. Получалось, что добраться сюда можно, хотя и кружным путём. Отсюда же есть хорошо нахоженная цепочка резонансов… «Нахоженная» — значит, ей часто пользуются. Это сложно объяснить, но операторы чувствуют как бы большую готовность реперов к определённым резонансам. Привычку такую, как бы… Так вот, — сюда ходили часто и по одному маршруту. Бойкое местечко, несмотря на всю свою неприглядность.
Рассказал, показал, даже нарисовал на листочке. Ольга выдернула его у меня из рук, долго изучала, листала свою записную книжку, что-то с чем-то сравнивала, хмурилась, кусала губы…
— Садитесь в машину, — наконец сказала она зло. — Мы возвращаемся в Коммуну.
Вечером впервые видел пьяного Боруха. Майор сидел на лавочке, был глубоко нетрезв и очень мрачен.
— Хочешь? — он протянул мне фляжку. — Мужик один делает дивную самогоночку чисто для своих. Никакого похмелья, проверено.
— Ага, — сказал я, подумав, что, кажется, знаю того мужика. Вряд ли есть ещё один самогонщик — алкоголь в Коммуне ограничивался домашним вином и лёгким горьковатым пивом. Пить крепкое не принято. А «не принято» тут имеет силу закона…
Отхлебнул из фляжечки, в голове с устатку сразу зашумело. Самогон вкусный, но крепкий.
— Что случилось-то, Борь?
— Знаешь, впервые засомневался, на той ли я стороне. Подрастерял моральные ориентиры…
— Чего это вдруг? — поразился я.
— Да так, не бери в голову. Никто не идеален, и нигде не идеально. Просто лучше не знать, как оно всё на самом деле и зачем. Держаться подальше от тех, кто выбирает из плохих решений самое выгодное.
— А ты?
— А я не удержался. Теперь по уши во всём этом и назад сдавать поздно…
— Как жена, как ребенок?
— Нормально. Хоть они радуют… Эх…
— Держись, не раскисай, — сам себе не верю, что говорю это нашему стальному майору. — Я думаю, что скоро весь этот замес закончится. Сам знаешь — военная ситуация патовая, самое время начать уже переговоры…
— Да-да… — пьяно покачал головой Борух и чуть не сверзился с лавки. — Это ты, конечно, прав. Самое время. В том-то всё и дело…
